И снова настойчивый, то ли рычащий, то ли какой-то присвистывающий шёпот протянулся над бушующими вокруг Яна водами невидимой рукой, зазвенел между его висков:
– Иди сюда, иди на мой голос, давай же… ты ведь слышишь меня? Возвращайся…
И Ян всем своим существом потянулся туда, на этот зов, вверх, но тёмно-малиновая топь уже снова принимала его в себя, заталкивая всё глубже, и он снова почти ослеп… Ян попытался было закричать, но рот давно уже был заткнут пробкой горько-солёной – и почему-то такой горячей – воды…
Как же хочется пить…
– Ещё немного, давай, постарайс-ся… ты сейчас справишься…
Беспросветная сумеречная бездна сделалась почти что осязаемой, скользкой и какой-то липкой, мглистые туманные волны вытолкнули его на поверхность, а затем перед глазами Яна проступило серовато-розовое рассветное небо, и он увидел два склонившихся над ним человеческих лица – грубоватое мужское и совсем юное женское.
– Уходите отсюда, – из последних сил прошептал им Ян, почти что не чувствуя своего языка. – Уходите… не приближайтесь… не прикасайтесь ко мне… здесь смерть…
– Знаешь, юный воин, ты умудряешься нагонять на меня сон даже при том, что в Цитадели подобное в принципе невозможно. Прекрати щадить эту тварь. Дай ей, наконец, понять, что приказы здесь отдаёшь ты…
Выступающий над пропастью широкий каменный язык, на краю которого Вильф сидел, свесив вниз ноги, тянулся через мерцающий золотистыми огнями туманный провал и потом обрывался в бездну. Извилистое ущелье внизу, судя по всему, было когда-то руслом глубокой подземной реки; сейчас в нём лишь перетекали друг в друга, завихряясь многочисленными торнадо, редкие, похожие на гигантских змей струи жёлто-голубого бархатистого тумана, распространяющие слабый запах озона. От долгого взгляда на их переливчатые изгибы у стоящего в паре метров от края Аспида снова слегка закружилась голова, и он присел на колени на самой кромке обрыва, для верности оперевшись одной чешуйчатой лапой о тёплый камень и мучительно пытаясь удержать тянущийся из напряжённых пальцев другой тонкий светящийся луч, на конце которого бесновалось покрытое склизкими чёрными иглами существо, напоминающее то ли неимоверно раздувшегося жука, то ли какого-то ежа с фасеточными глазами.
Существо шипело и то и дело щёлкало жвалами, то пытаясь стряхнуть с себя пульсирующий поводок, когда тот слегка ослабевал, то, наоборот, натягивая его, словно гигантская рыба, вознамерившаяся утащить в омут незадачливого рыбака. Энергия монстра казалась неиссякаемой; Аспид сжал зубы, чувствуя себя участником соревнований по перетягиванию каната. А ведь он сейчас был даже не в человеческом теле…
– …ты ведь сейчас даже не в человеческом теле, Аспид, – рыжеволосый закатил глаза. – И это даже не смертный. С ним Вельз и то быстрее бы справился… Ты должен не навязывать ему свою волю, а всего лишь направлять его собственную… сколько раз можно тебе это повторять? Ты всё время пытаешься сделать так, чтобы он расхотел нападать, вместо того, чтобы просто заставить его сменить объект атаки. Мо-ой бог, ну неужели так трудно почувствовать разницу, а?
Аспид сделал очередную попытку потянуться по тонкой дрожащей ниточке к сознанию твари, но на этот раз его немедленно шарахнуло в ответ волной такой бешеной злобы, что оба запястья на несколько секунд онемели, как от удара током. Мальчику показалось, что когти на его пальцах начали плавиться, будто они были вылеплены из парафина; он покачнулся, падая на спину, и в тот же момент полужук-полуёж оборвал поводок, резко метнулся вперёд и ринулся на него с высоты, с визгом растопыривая в стороны изогнутые когтистые конечности. Аспид молниеносно скрестил лапы на груди – тварь, налетевшую на плотный воздушный щит, отбросило в сторону, но она тут же снова взвилась вверх, явно собираясь ещё раз повторить атаку и отыграться на нём за все причинённые ей до этого момента неудобства.
– Всё, я не могу больше смотреть на этот цирк, – Вильф махнул рукой, и вокруг монстра материализовался блестящий, как гигантская ёлочная игрушка, радужный шар.
Даже не пытаясь больше подняться на ноги, Аспид с облегчением вновь свёл запястья, отпуская зверя, и обессиленно растянулся на полу, судорожно переводя дыхание.
– У тебя сегодня очень неважно с концентрацией, малыш Аспид, – поморщился Вильф. – И вообще ты стал слишком уж задумчивым с тех пор, как погостил у ни-шуур, как я погляжу…
Мужчина оперся ладонями о каменную площадку позади себя и посмотрел на него сверху вниз, прищурившись:
– С чего бы это, интересно? М-м? Что так растревожило наше маленькое бессмертное сердечко?
Аспид на несколько секунд прикрыл глаза, заводя под голову натруженные руки. Лгать в ответ на подобные замечания было глупо, возражать – наверное, и вовсе опасно. Вот только… знать бы ещё самому.
После возвращения в Цитадель на него в самом деле время от времени накатывала какая-то странная, тупая, раздражающая апатия, причины которой Аспиду никак не получалось определить для себя хоть сколько-нибудь внятно. Мальчик был уверен, что он тогда, две недели назад, сделал всё как надо и повёл себя именно так, как и должен был повести себя подлинный тули-па – теперь его уже даже Вильф, наверное, больше никогда не назовёт «сопливеньким», а это, в конце концов, дорогого стоит. Но всё же временами его волной накрывала какая-то душная тягостная тревога… и ещё глухая, давящая, безотчётная тоска, когда он вспоминал голос той женщины, её взгляд, её интонации, когда она разговаривала с ним тогда, отвернувшись к окну, и её выражение лица, когда она потом присела рядом с ним на кровати…
Мальчик ещё немного помолчал, подбирая слова.
ebooksa