ГЛАВА XIV
99. Может быть, ты скажешь мне, как это уже сделали другие души, что целостным преданием себя через это вышеупомянутое чистое дело веры, поставив себя в присутствие Божье, ты теряешь своё время, ничего не получая и не успевая, ибо мысли твои расточаются, и ты не можешь твёрдо направлять их на Бога.
100. Но будь утешен и не прекращай молитвы, ибо ты ни времени, ни трудов не употребляешь без пользы и, тем не менее, не прекращаешь молитвы; потому что никому не надо, чтобы ты всегда, во всё время возвращения, действительно помышлял о Боге, если ты только в начале своей молитвы направил к Нему своё благоговение и не переменяешь этого, и не возвращаешь действительного намерения и суждения, которое ты имел, чтобы предстать пред Богом.
101. То же самое утверждает Ангельский Учитель Св. Фома в следующих словах:
102. Таким образом, как полагает этот Святой, молитва не разрушается, хотя фантазия молящегося множеством образов лишь ходит вокруг, если он не согласует свою волю и не отходит с того места, которое избрал себе для молитвы. И если он не прерывает её этим, не изменяет изначально принятого намерения явиться пред Господом [или Бога ожидать, или Господу Богу служить], и нет сомнения, что он не изменит такого намерения, сколь долго бы от того места ни отошёл, то, определённо, он столь долго и пребывает в молитве, хотя фантазия его со многими мыслями и образами, неприятными его воле, бродит около.
103. При этом ты можешь спросить: «Не должен ли я по истечении какого-то времени повторить, что я служу Господу Богу, говоря при этом: Господи, ты не далее от меня, но внутри меня, я охотно хотел бы предать себя Тебе в собственность, — или подобные слова»? Ответ: это не нужно, ибо у тебя есть намерение молиться, и для этого ты пошёл на молитвенное место. Для этого довольно веры и намерения; они же пребывают всегда, и чем они проще, чем меньше это помышление о Боге или обращение к Нему сопряжено словами и помыслами, тем они чище, духовнее, глубже и достойнее Бога.
104. Не глупость ли и не знак ли плохого почитания, если бы ты стоял пред царём и иногда говорил: «Государь, я верую, что Ваше Величество здесь»! То же самое, когда душа, видящая оком веры Бога и стоящая в Его присутствии, захотела бы проводить время тем, что твердила бы: «Боже мой, ты здесь»! Достаточно ей и того, что она верует, как верует; и когда приходит время молитвы, тогда этой своей верой и молитвой ведётся она и приводится к тому, что созерцает Бога в чистоте веры, в совершенстве целостной кротости и в предании себя самой.
105. Таким образом, известно, что пока ты не прерываешь этой веры и намерения пребывать в кротости пред Богом, ты всегда находишься в вере и в кротости, а следовательно, и в молитве, и в способном к созерцанию состоянии или в подготовке к нему, хотя ты можешь не чувствовать этого, и о Боге не помышляешь в действительности, и не держишь в уме факт Его присутствия. Так же как христианин, невеста или монах не нуждаются в том, чтобы постоянно вспоминать и говорить о своём состоянии (один: я монах; другая о своём брачном обручении, и говорить: я невеста; а третий — о своём крещении, и говорить: я христианин). Однако они не перестают быть теми, кто они есть, то есть один крещёным, другая обручённой, третий просвятившимся монастырской жизнью. Главное, чтобы христианин творил добрые дела в доказательство своей веры, и чтобы он веровал более делом, а не словами; и чтобы и невеста и монах подавали о себе известные знаки: она — верности, которую обещала своему жениху, а он — послушания, обещанного своим начальникам.
106. Так же должна и внутренняя (или внутреннему житию предавшаяся) душа, однажды решившаяся веровать по благодати, что в ней пребывает Бог, и все свои дела творить в Боге, без собственной воли. Она должна [говорю я] эту веру и это намерение сохранять и соблюдать во всех своих делах и упражнениях, и тогда не будет ей нужды начинать новыми словами всякое новое свидетельство такой веры и начатого однажды предания и пожертвования.
ГЛАВА XV
107. Это учение служит не только во время молитвы, но и везде, во всякие времена, во всех упражнениях и направлениях твоего состояния и звания. Если ты скажешь, что в течение всего дня не мыслишь о возобновлении этого предания, то отвечу, что ты заблуждаешься, если думаешь о том, будто бы твоя ежедневная работа (как то учение, проповедь, еда, питьё, рукоделие и т. п.) отвращает тебя от этого; поскольку ты, повинуясь Божьей Воле, через свой труд, по словам Св. Фомы, ходишь в постоянной молитве[42].
108. Ибо известно, что такие труды не противны ни Воле Божьей, ни твоему пожертвованию и кротости в них, поскольку Бог хочет, чтобы ты питался, учился и работал. И поэтому совершаешь ты те упражнения и действия, которые Он велел и которые Ему угодны, однако не оставляешь ради них приличного тебе в Его присутствии страха и совершённого однажды своего предания Ему.
109. Но если бы ты во время молитвы или вне её порою со знанием и волей позволял беспорядочному возбуждению ума победить тебя и оторвать от дела, тогда самым насущным и важным было бы время для наблюдения своего благополучия, чтобы приблизиться через действенное повторение исповедания веры твоей и пожертвования себя Богу и снова искать лица Его. Но это нужно, когда ты находишься в сухости, ибо она добра и свята и, сколь бы велика ни была, не в состоянии отвлечь утверждённой в вере души от божественного присутствия[43]. Не следует называть сухость рассеяньем, ибо на ранних стадиях она есть не что иное, как недостаток чувственной благодати и сладости, которой они ещё не имеют, а на более поздних — отвлечение и отвыкание[44] от неё, когда они уже вкусили её и познали, — которая, если ты только постоянно терпишь её и пребываешь в своём Ничто[45], тихо и спокойно очистит твою душу, лучше и лучше приготовит к внутренней жизни и доведёт до того, чтобы Бог творил в ней удивительные вещи.
110. Для этого смотри, чтобы по окончании молитвы, меж тем, пока ты словно бы к ней обратился, не позволял ни рассеять себя или приводить в беспорядок, ни отвращать от звания, в которое промыслу Божию было угодно возвести тебя; но чтобы ты всецело подвергал себя всему тому, что Бог захотел с тобой и твоим добром сделать, чтобы очистить тебя по Своему благоизволению; и все свои надежды возложил на Него, как на Возлюбленного Отца. Этого намерения не оставляй никогда, и когда ты подойдёшь к тому, что присуще твоему социальному положению, то всегда будешь в молитве пред взором Божьим и в постоянном самопожертвовании. Ибо, как говорил Св. Иоанн Златоуст[46], праведный не перестанет молиться, пока не перестанет быть праведным; тот всегда молится, кто делает добро; так же и добрые желания — это молитва[47], и если они всегда продолжаются, то и молитва продолжается всегда.
111. Из следующего сравнения можно ясно понять моё мнение. Если кто отправился в путь, чтобы ехать в Рим, то все шаги, которые он делает, ведут его туда, и он делает их с волей, и не надо того, чтобы при каждом шаге он вновь вспоминал о своём начинании или говорил «я хочу идти в Рим» или «я иду в Рим». Ибо достаточно первого намерения, принятого им при вступлении на путь, если только он постоянно на нём пребывает; и так продолжает он путь свой и идёт, хотя ничего при этом ни говорит, однако он идёт не так, как если бы этого не хотел. При этом тебе надо обращать внимание и на всё то, что этот путешественник говорит, чувствует, видит, думает, ест и делает всякого иного, но всё это не меняет его первой воли и не создаёт сколь-нибудь значимых препятствий на пути в Рим.
112. Так же происходит и с созерцающей душой: если она однажды решилась творить Волю Божью и пребывать в Его присутствии, то она действительно пребудет в нём, пока не предпримет ничего противного своему намерению, хотя она, меж прочим, занимается слушанием, разговором, едой или другими честными, присущими званию и пристойными делами; ибо, как сказал Св. Фома, тот, кто вступил на путь ради Воли Божьей или из повиновения Богу, не имеют нужды вспоминать о том при каждом шаге.
113. Если ты скажешь, что все христиане на этом пути, поскольку имеют веру и могут поэтому обращать на пользу это учение, хоть они и не состоят в созерцании (особенно те, кто находится на внешнем пути рассматривания и разумного размышления), — то хоть и праведно, что все христиане имеют веру (особенно привыкшие размышлять), но вера тех, кто идёт внутренним путём, всегда немного отлична от их веры; ибо она полна жизни, всеобъемлюща и никакого особого различия не знает. Потому она сильнейшая, деятельная и более освящённая, ибо Дух Святой тем больше освещает душу, чем больше находит её расположенной и подготовленной; и та душа, которая возвратилась и держит соединённые силы в своём основании, готова лучше других, поскольку по мере возвращения Дух Святой обыкновенно сообщает Свой Свет. И хотя нельзя отрицать, что через рассматривание Бог сообщает душе некий свет, однако он, в сравнении с тем, который вливается в возвращённый тихий ум посредством простой всеобщей веры, мал, как три капли воды в сравнении с великим морем. Дело в том, что в рассматривании Бог сообщает душе только две или три особые истины; а во внутреннем возвращении и во исполнение чистой и всеобщей веры находится она посредством мрачного, всеобщего, простого и превосходного понимания словно в разлившемся и полном море Премудрости Божьей.
114. Точно так же и самопожертвование, и кротость в них[48] совершеннее, поскольку происходит от внутренней и влиянной силы, чем больше растёт и прибывает которая, тем больше продолжается это внутреннее упражнение обнажённой и чистой веры в тишине и покорении; так как и дары Святого Духа в созерцающей душе всегда умножаются ещё больше[49]; и хотя они бывают и во всех тех, кто находится в состоянии благодати, но, словно мертвецы, бессильны и почти бесконечно отличаются от тех даров, которые находятся в созерцающих, в которых дары эти большей ясности, живости и силы.
ebooksa