115. Из этого, я надеюсь, ты узнаешь многое и удостоверишься совершенным образом, что душа, ходящая внутренним путём, которая приучила себя ежедневно в известное время с поминутною верой и самопожертвованием творить молитву, непрестанно ходит пред очами Божьими и в Его святом присутствии[50], как единодушно учат этому важному и истинному учению все Святые и все искусные в этой тайной премудрости богоучёные, ибо у них у всех один Учитель — Святой Дух.
ГЛАВА XVI
116. Есть два разных и друг другу противоположных образа тех, кто пишет и учит о внутреннем пути к Богу. Некоторые считают, что необходимо всегда пребывать в рассматривании тайны страдания Христова; а другие, напротив, полагают, что такое рассматривание тайны жития, страдания и смерти Спасителя не является ни молитвой[51], ни поминовением Его, но молитвой следует называть не что иное, как только высокое возвышение души к самому Богу, когда она созерцает Божество в тишине и покое.
117. Справедливо считать, что Господь наш Иисус Христос есть предтеча, дверь и путь, жизнь и истина, и что для достижения свободы душа должна поставить себя в присутствие Божества и соединиться с ним, а прежде омыться драгоценной кровью своего Избавителя и украситься драгоценным украшением страдания Его из богатых Его сокровищ.
118. Своим учением и Своим примером Христос есть свет, зеркало и вождь души. Он есть путь и единственная дверь, чрез которую мы можем взойти в блаженное жилище вечной жизни и в неизмерное море Божества. Потому, кто бы ни находился в сколь высоком расположении духа, не надо вовсе выпускать из ума и отбрасывать память ни о страдании и смерти Спасителя мира, ни о Его всесвятейшей человеческой сути. Но из этого никак не следует, что у души, которая приучила себя к внутреннему возвращению и не может более размышлять, всегда есть и необходимость упражняться в рассматривании таких тайн. Это рассматривание и добро и свято, и благоизволил бы Бог! — чтобы все люди мира заботились о нём! Поэтому и душа, которой удобно и легко даётся размышление, ни в коем случае не должна оставлять такого состояния и пытаться перейти к высшему, поскольку пока находит свою пищу и своё духовное стремление в рассматривании.
119. Только Богу, а не духовному наставлению надлежит возвышать душу от рассматривания к созерцанию; и если Господь не призовёт её к этому состоянию молитвы особой благодатью, то духовный вождь не сможет ничем помочь, несмотря на все свои учения и знания.
120. Чтобы у нас была возможность держать чёткую середину между этими двумя частями учения, одна из которых — вовсе выкинуть из ума воспоминания о человеческой сути Христовой, тогда как другая — всегда иметь их перед взором, — необходимо знать, что образ этот двояк, если вспоминать о святой человеческой сути, чтобы пройти божественной дверью, которая есть Христос. Первый — когда кто размышляет о тайнах Спасителя и рассматривает Его дела, житие и смерть. А другой — когда кто вспоминает о Нём посредством одного только ума, обнажённой веры или памяти, без упомянутого размышления.
121. Итак, если душа идёт к совершенству, растёт и преумножается через внутреннее возвращение во внутренней жизни, то случается, что когда рассматривает тайны, в которых уже имела основательные наставления, она получает в себе такую веру и любовь к Слову, облечённому плотью, каковая делает её способной и готовой совершать всё, что Оно [Слово] ей внушает, и повиноваться всем Его заповедям, хотя она Его и не всегда имеет пред взором. Точно так же сын, которому скажут, что он никогда не должен оставлять своего отца, не обязан в связи с этим всегда смотреть на него, не спуская очей, но лишь должен хранить помнить о том, чем ему обязан, и, когда представляется случай, исполнять всё то, что ему положено делать как сыну[52].
122. Итак, душа, достигшая по наставлению искусного вождя внутреннего возвращения, не имеет нужды входить в него первой дверью, которая является рассматриванием тайн, так чтобы беспрестанно о них размышлять; ибо она не только не могла бы сделать это без большого труда и отягощения ума, но и, исходя из всего этого исследования и размышления, ничего этого ей не нужно, поскольку это есть лишь средство помощи к недопущению её до того, чтобы душа веровала тому, что душа, о которой мы говорим, отчасти уже получила и верует, отчасти готова уже получать.
123. Другой образ, через человеческую суть Господа нашего Иисуса Христа входящий во внутреннее возвращение, есть именитейший, духовнейший и свойственнейший душам, искусившимся и преуспевшим в собрании себя самих. Он состоит в том, что они созерцают Его человеческую суть и Его страдание через простое чистое дело веры, любя Его и искренне приводя себе на ум, так как Он и есть храм Божества, начало и конец блаженства нашего, и как Он родился ради нас и столь же славною смертью умер.
124. По этому образу могут приумножаться внутренние души, следовательно, воспоминание человеческой сути Христовой не может препятствовать им во внутреннем возвращении (ибо оно свято, богоблаженно, скоро и мгновенно), кроме как если они творили бы молитву и находились возвращёнными в себе самих. Тогда же лучше, чтобы они продолжали возвращение и возвышение ума, когда они бывают поставлены словно бы вне себя самих. Иначе же, кроме как отвлечением, такое простое и банальное воспоминание человеческой сути Слова Божия не может быть вредно даже возвышеннейшей, отвлечённейшей и наиболее просвещённой [прославленной] по образу Божьему[53] душе.
125. Таков [то есть — входящий во внутреннее возвращение] и тот образ, который Св. Тереза восхваляет и рекомендует созерцающим душам, отметая вместе с тем смятенные суждения школьных учителей. Это прямой и безопасный путь, на котором не следует опасаться никакой беды и которому Господь обучил многие души, чтобы ввести их во внутренний покой и в святую, тихую Субботу созерцания.
126. Итак, если душа хочет войти в свою основу, чтобы там соединить свои силы к тихому вниманию, да поставит она себя пред дверью милосердия Божьего, которая есть сладкое, любезное напоминание креста и страдания Слова, обратившегося человеком и за нас умершего. Да пребудет она там, и да предаст себя смиренно всему тому, что Бог хочет сотворить с нею; и если она отвращается от этого святого и сладкого воспоминания[54] и приводится в забвение, то не должна совершать над собой никакого насилия, чтобы снова повторить его, но должна иметь и содержать себя только в молчании своих внешних и внутренних сил и в покое пред Господом.
127. Это учение весьма славно утверждает Св. апостол Павел, когда в своём послании к Колоссянам пишет (Кол. 3:17):
ГЛАВА XVII
128. Молчание состоит из трёх частей. Первое есть Молчание слов, второе — вожделений, а третье — помышлений. Первое совершенно, второе совершеннее, а третье — наисовершеннейшее. Молчание слов служит для накопления добродетели, второе — молчание вожделений — для снискания покоя, а последнее, когда заставляют молчать помыслы, приводит душу во внутреннее возвращение. Если кто не разговаривает, ничего не желает и ни о чём не помышляет, то приходит к прямому, истинному, тайному или духовному молчанию, в котором Бог говорит в душе, сообщая ей Себя, и во внутреннейшей её основе учит её высочайшей и совершеннейшей Премудрости.
129. К этому внутреннему уединению и духовному молчанию Бог призывает и приводит душу, говоря ей, что Он Один хочет беседовать с нею одной в сокровеннейшем и внутреннем основании её сердца. Ты должен вникнуть в это тайное молчание, если хочешь слышать внутренний сладкий и любезный голос Божества. Для накопления этого сокровища недостаточно того, чтобы ты убегал от мира, отрекался от своих вожделений и отвлёк свою любовь от всего тварного; но тебе необходимо всецело удержать себя от всех вожделений и помышлений и так в этом тайном молчании покоиться и открыть Богу двери своего сердца, дабы Он сообщил Себя тебе, соединил Себя с тобой и преобразил тебя в Себя или придал тебе Свой образ.
130. Совершенство души состоит не в том, чтобы она много говорила или мыслила о Боге, но в том, чтобы любила Его наивысшим образом. Эта любовь накапливается через совершенное отречение от себя и внутреннее молчание. Здесь ничто не важно, кроме дела и силы. Любовь немногословна.
ebooksa