Замёрзшие руки отказываются быстро реагировать. Растерявшись всего на мгновение, убираю ногу с подножки и, потеряв равновесие, моментально вылетаю из седла.
Что хорошо – мне хватило ума пристегнуть к поясу чеку безопасности, тяжеленная махина просто заглохла.
Что плохо – заглохла она, закопавшись одним боком в сугроб.
– Приехали, Влада, – ворчу, потирая ушибленное бедро.
Часть 2. Глава 7
Солнце успело сесть за кроны деревьев, уже в десятке шагов почти ничего не видно. Топать назад с повинной не вариант, далековато отъехала, а в одиночку снегоход не переверну. Да и за подвиги такие, чувствую, в баньке меня не только попарят, но и отжарят от души. По итогу в голове нет ни идей, ни плана действий.
Ничего, прорвусь. Ярниковы не сдаются.
Первым делом пробую разжечь костёр, благо кустов вокруг хватает. Ветки ломаются трудно, слишком влажные. В придачу разгореться от огонька зажигалки не спешат.
Мой верный конь всё равно отбросил копыта, поэтому на горючем решаю не экономить. Отворачиваю крышку с горловины. Предположительно это топливный бак. Судя по резкому запаху – точно он.
Стягиваю с себя шарф, мрачно усмехаясь мысли, что Раду, выбирая его, вряд ли предполагал, какая участь уже на следующий день постигнет дорогущую тряпку. Наматываю один край на кончик крепкого прутика, а другой зажимаю пальцами с противоположного края. Запихиваю импровизированный факел в нутро бензобака и аккуратно помешиваю, чтобы хорошо пропиталась.
Щедро сдобренный бензином костёр радостно вспыхивает, хорошо отскочить успеваю. Правда, радость моя на поверку недолгая. Снежный наст под ветками тает моментально. В итоге вместо уютно потрескивающего костра довольствуюсь кашлем и клубами едкого дыма.
Зимний лес между тем активно подаёт признаки жизни...
В темноте отчётливо слышен хруст снега и веток. От сильнейшего шока и ужаса даже слёзы не идут, меня просто трясёт от безысходности. Перспективы не радуют, инстинкты перекрикивают волю. Я задаюсь вопросом от чего бежала... и не нахожу ответа. Просто так было правильно. Я не знаю, как ещё можно с собой бороться.
Впервые за день отпускаю мысли туда, откуда гнала их с отчаянным упорством. Там душно, бесстыдно, остро и трепетно. Там срывает дыхание и плавятся мысли.
Эй, Раду? Слышишь, упырь!
Найди меня... Пожалуйста.
И ведь находит. Не проходит четверти часа, как свет фар разрезает темноту. Вот вроде бы жду его, радоваться нужно, а глазами встретиться страшно. Так, наверное, и бывает, когда выбор продиктован отсутствием выбора.
Едва рассмотрев его свирепое лицо, растерянно застываю. Туплю дико. То просовываю озябшие пальцы в карман, то прячу их в рукава. Раду тоже молчит: не успокаивает, но и не ругает. А потом ручищами плечи как сожмёт! Разом отметая необходимость что-либо говорить. Каждой мышцей чувствую его готовность вытрясти из меня душу и обложить последними словами.
От него эмоциями фонит настолько дикими, что только повод дай – разорвёт в два счёта. Так и стою, не решаясь пискнуть, пока он бесцеремонно щупает мои рёбра и грубо осматривает царапины на лице.
– Бегом в машину, – командует Раду, завершив осмотр.