— Помнишь, как я разбил себе нос, когда борт нашей лодки накренился и я ударился о край причала? Больше всего мы боялись, что нам обоим влетит от мамы. Она никогда не прощала, если кто-то из нас ревел или жаловался. Не вини себя ни в чем. Джеки все так же любит тебя, она молода, у вас еще будет много детей.
И Роберт, и их младший брат Эдвард даже не скрывали, что тоже влюбились в Жаклин с первого взгляда и всю оставшуюся жизнь считали ее идеалом.
— Джек, мы не виделись с мая, только иногда общаемся по телефону. Сейчас, конечно, не лучший момент говорить о делах. Но я не знаю, когда в следующий раз появится время для меня в твоем графике… Джек, мы с тобой — в огненном кольце. Помнишь, ты сказал в конце той, лучшей твоей речи — о начале национальной программы высадки на Луну вместо гонки вооружений, — что этой страной руководят темные силы, которые не желают ничего, кроме личного обогащения. И что ты сделаешь все, чтобы не дать им столкнуть Америку с предначертанного ей Богом пути.
Джон, сидевший, опустив голову, чуть заметно кивнул.
— Только за последний месяц, когда ты был в Европе, я трижды получил угрозы личной расправы. На одной из конференций, организованной Рокфеллерами и еще кем-то, ко мне подошел солидный банкир с Уолл-стрит и сказал без обиняков, что твой недавний указ о выпуске серебряных сертификатов Министерством финансов переполнил чашу терпения деловых кругов и они вынуждены на это реагировать. Он сказал, что этот указ расшатывает основы американской денежной системы и что ты не имел права подписывать его, не проконсультировавшись с банкирами.
— Дерьмо (Джон в приватных беседах употреблял и не такие слова). Это технический документ. У нас уже давно не хватает золота, чтобы обеспечить доллары, оборот которых из-за военных растет в огромных количествах. Зато у нас много серебра, которое тоже может быть средством обеспечения. Министерство финансов планирует выпустить этих сертификатов всего-то на несколько миллиардов в этом году — капля в море. Но если эксперимент пройдет удачно, через какое-то время эмиссия денег Минфином в обход Федерального резерва резко увеличится. Мы выбьем стул из-под задницы этих жирных котов с Уолл-стрит, которые указывают всем, что делать. Мне постоянно приходят просьбы о встрече с кем-то из банкиров. Но у меня есть более важные дела. Последний раз общался с банкирами на каком-то мероприятии в Нью-Йорке. Я тогда произнес речь, потом выступил кто-то из Рокфеллеров — кажется, его звали Дэвид. Я не особенно его слушал и почти сразу отбыл в аэропорт. Наверно, они хотели что-то обсуждать со мной в кулуарах, но я даже не дал им шанса. Крысы. С тех пор как я снял с поста директора ЦРУ этого вечного интригана Даллеса, который всегда был с ними заодно, я надеялся, что они поняли, что давить на меня бесполезно. Как только окончится следующая президентская кампания, я избавлюсь от двух третей людей в моей администрации, а Гувера упеку за решетку. Бобби, я обязательно выиграю эти выборы. Через два года страна станет совершенно другой.
По мере того как он говорил, казалось, к президенту возвращались его обычная сила, решимость и энергия. Он резко выпрямился и сразу застонал от приступа боли.
— Если только спина меня не доведет. Три раза в день приходится колоть обезболивающие. Кажется, я пропустил уколы сегодня утром, и мой позвоночник уже просто горит. Дерьмо. У Дэвида должны быть шприц и ампулы.
В гостиной с видом на океан Джон совершил необходимые процедуры, как обычно, надел под рубашку свой ортопедический корсет, затем пригубил мохито со льдом и, кажется, почувствовал себя намного лучше.
— Пойдем, Бобби, вертолет уже ждет. Со мной и Джеки будет все хорошо. Не беспокойся.
Осенью Кеннеди активнее, чем прежде, продолжал политику мирных переговоров и создания общества с равными правами независимо от расы, пола и вероисповедания. В сентябре он с большим успехом выступил в ООН с речью о мирном сосуществовании двух систем и необходимости разрядки в мировой политике. Его речь нашла отклик в сердцах множества людей. В октябре он подписал с Хрущевым соглашение о запрете ядерных испытаний в атмосфере и воде. В ноябре, за две недели до гибели, дал указание подготовить всеобъемлющий закон о борьбе с бедностью, в том числе расширявший права рабочих и снова повышавший минимальную зарплату. Неоднократные просьбы, переходящие в требования и ультиматумы со стороны банкиров и некоторых крупных промышленников, Кеннеди, как и прежде, как правило, игнорировал. Его президентский рейтинг, согласно опросам населения, после некоторого снижения этой весной, снова резко взмыл вверх, достигнув тех же впечатляющих значений, что были в начале его президентского срока. До следующих выборов оставался еще почти год, но уже сейчас мало кто сомневался, что молодому президенту при такой всенародной популярности удастся удержать свой пост. Его отношения с Джеки никогда еще не были такими теплыми и нежными. С того дня, как они потеряли ребенка, супруги, возможно, впервые с момента их бракосочетания, были совершенно неразлучны, во время публичных мероприятий постоянно держались за руки и то и дело обменивались нежными, неподдельно влюбленными взглядами.
В третьей декаде ноября Кеннеди пригласили выступить в Техасе. Даллас не был ни столицей, ни даже самым крупным городом штата. Но именно он был сердцем Техаса — местом, где находились главные офисы крупнейших нефтяных и сельскохозяйственных корпораций Америки. Деловой центр Далласа с причудливым сочетанием современных зеркальных небоскребов и красивых старых зданий XIX-го века, в основном в красных и коричневых тонах, был самым впечатляющим в Америке, не считая, конечно, деловых центров многомиллионных Нью-Йорка и Чикаго.
Сам визит был предложен вице-президентом Линдоном Джонсоном, уроженцем Техаса, а его организация была поручена губернатору штата Джону Коннели — довольно простому и открытому человеку. Флорида и Техас (наряду с Калифорнией, но там будущая победа Кеннеди не вызывала сомнений) — самые густонаселенные штаты Америки с наибольшим количеством голосов выборщиков. Флорида всегда колебалась посередине между республиканцами и демократами, а Техас и вовсе был традиционной вотчиной соперников Кеннеди. Но на этот раз он не просто хотел победить на выборах хотя бы с минимальным перевесом, как это произошло в шестидесятом. Теперь ему была нужна убедительная победа, которая дала бы ему возможность объединить Америку и повести ее по пути еще более решительных реформ. Он знал, что в Техасе многие его не любили, но верил, что его приезд и неотразимое личное обаяние резко повысят его шансы на победу в этом штате.
Даже в конце ноября погода в Далласе стояла солнечная и почти по-летнему теплая. Маршрут кортежа Кеннеди проходил по главным улицам центра. Президент с супругой ехал в открытом лимузине. В городе, большинство жителей которого легально владели огнестрельным оружием, это противоречило не только всем инструкциям по безопасности высшего должностного лица Америки, но даже и простому здравому смыслу. На тротуарах президента приветствовали десятки тысяч людей, многие наблюдали за процессией из окон, поэтому проверить все возможные точки по пути кортежа было изначально невозможно. Предполагалось, что лимузин будет накрыт прозрачным пуленепробиваемым верхом. Но когда чета Кеннеди приземлилась в аэропорту, все автомобили процессии были поданы открытыми. В молодости Кеннеди был любителем погонять на спортивных кабриолетах, ему всегда нравилось ездить «с ветерком», без верха. Расчет его убийц был простым, но он сработал: церемония проезда по Далласу была спланирована по минутам, и у Кеннеди, тем более на глазах супруги и сотен людей, встречавших его в аэропорту и почти боготворивших его как непобедимого героя, не было ни времени, ни желания ждать, пока лимузин оборудуют непробиваемой крышей. Тем более что губернатор Техаса с супругой ехали рядом, на передних сиденьях, а значит — подвергали себя такому же риску.
О плане убийства Кеннеди губернатор ничего не знал и, сам получив тяжелые ранения, спас, таким образом, свою репутацию в глазах истории.
Хотя один близкий друг пытался отговорить его от этой поездки тем утром.
Завтрашний день… Мысли крутились и сбивались в голове. Нельзя было упустить ни одной детали. И кстати, еще Коннели… его надо как-то вывести из-под удара.
Весь прошедший день для вице-президента Линдона Джонсона был сплошным кошмаром. По должности он должен был сопровождать президента на важных мероприятиях, но при этом у него была своя повестка — встречи в кулуарах, где, как правило, велись куда более жесткие переговоры. Так произошло и сегодня: с пяти утра он чувствовал себя загнанной белкой в колесе. Утром, пока Кеннеди, прилетевший на юг Техаса, в Сан-Антонио, выступал на конгрессе медиков, его главный политический конкурент Ричард Никсон дал прессе Далласа враждебное интервью, в котором назвал Кеннеди человеком, у которого нет шансов на следующих выборах, после чего журналисты чуть не разодрали Джонсона, требуя от него срочных комментариев. Днем, пока Кеннеди был на официальном обеде в Хьюстоне с тремя тысячами делегатов, ему пришлось долго общаться с Гувером по телефону, последний раз обговаривая с ним все детали завтрашнего дня. Вечером он и Кеннеди встретились в Форт Уэрте — пригороде Далласа, старинной ковбойской столице Америки, а также месте, где находилась лучшая в мире база для подготовки военных снайперов. До центра Далласа отсюда было не больше часа езды на машине, но президент все равно планировал завтра утром перелететь в Даллас на самолете, как того требовал официальный протокол — даже несмотря на то, что полет длился всего минут двадцать. Согласно тому же протоколу президент и вице-президент должны летать на разных самолетах — чтобы в случае гибели одного из них в авиакатастрофе страна не осталась без руководства. Поэтому самолет с Джонсоном должен был приземлиться в Далласе утром на час раньше. Что в данной ситуации было плюсом. В этот момент его размышления были прерваны голосом строгой секретарши:
— Господин Джонсон, у вас вызов по правительственной линии.
Вице-президент кивнул. На другом конце провода был голос человека, который мог разбудить Джонсона среди ночи и заставить его прийти на встречу с ним пешком из любой точки Америки.