– Ты умрешь, – сказал Боркен.
Макграт сидел на заднем сиденье джипа, зажатый между двумя бойцами в камуфляже. Из-за неровностей дороги он то и дело подпрыгивал. Однако он не мог пошевелить руками, поскольку для троих сиденье было слишком узким. Поэтому вместо того, чтобы пожать плечами, он поморщился.
– Все мы умрем. Рано или поздно.
– Совершенно верно, рано или поздно, – согласился Боркен. – Но в твоем случае это будет рано, а не поздно.
Он сидел на переднем сиденье, повернувшись назад. Макграт посмотрел в бескрайнее голубое небо. Глядя на маленькие кудрявые облачка, он думал: кто? Кто знал? Конечно, можно было подозревать персонал авиабазы, однако Макграт понимал, что это предположение нелепо. Это должен быть кто-то гораздо ближе. Кто-то находящийся здесь, на месте. Оставались только Джонсон и его адъютант, сам Уэбстер, Броган или Милошевич. Да, не надо забывать про Гарбера. Тот уж слишком горячо защищал своего Ричера. А что, если военная полиция подготовила заговор, направленный на смещение председателя объединенного комитета начальников штабов?
– Кто это, Боркен? – спросил Макграт.
– О чем это ты, мертвец? – в свою очередь поинтересовался Боркен.
– Кто выдал нас?
Усмехнувшись, Боркен постучал пальцем по виску.
– Здравый смысл. У нашего дела гораздо больше сторонников, чем вы думаете.
Снова уставившись в небо, Макграт подумал про Декстера, находящегося сейчас в спокойствии Белого дома. Что он там сказал, если верить Уэбстеру? Двадцать миллионов? Или шестьдесят шесть?
– Ты умрешь, – повторил Боркен.
Макграт перевел на него взгляд.
– Так скажи же мне кто, раз я все равно умру.
Боркен ухмыльнулся.
– Ты все узнаешь. И это станет для тебя большим сюрпризом.
Джип остановился перед зданием суда. Макграт выкрутил шею, глядя на него. Перед зданием несли дежурство шестеро часовых, расставленных дугой, изогнувшейся с юга на восток.
– Холли там?
Боркен усмехнулся.
– Пока что там. Возможно, позднее мне придется вывести ее на улицу.