Он ушел, а охранники встали по обе стороны от Макграта. Тот огляделся по сторонам. Увидел центр связи с отходящим от него телефонным кабелем и штыревой антенной. Увидел остальные строения. Почувствовал запах стряпни, исходящий от самого большого из них. Обратил внимание на барак на отшибе и решил, что там находится арсенал.
Подняв голову, Макграт увидел высоко в небе инверсионные следы. Вся критичность ситуации была написана там белым по голубому. Разведывательные самолеты отказались от безобидного барражирования с востока на запад. Их следы сжались в непрерывные концентрические окружности. Они летали по бесконечному кругу на высоте семь миль, прямо у Макграта над головой. Устремив на них взгляд, он беззвучно прошептал: «Помогите!» Ему вдруг захотелось узнать, достаточно ли хорошая на самолетах оптика, чтобы разобрать черты его лица. И умеют ли читать по губам Уэбстер, Джонсон или его подручный. На оба вопроса Макграт ответил себе сам: да и нет.
Ричер на мгновение задумался над иронией сложившейся ситуации. Впервые в жизни он молил Бога о том, чтобы его противники умели метко стрелять. Он прятался за деревьями в ста ярдах к северо-западу от здания суда. И смотрел на шестерых часовых. Они стояли неровной дугой, изогнувшейся с юга на восток вокруг большого белого здания. Ричер навел автоматическую винтовку на ближайшего из них. Но стрелять не стал. Потому что если он выстрелит, шестеро часовых начнут ответный огонь. И промахнутся.
Ричер чувствовал себя абсолютно уверенно с винтовкой М-16 на дистанции сто ярдов. Из такого оружия на таком расстоянии он мог гарантированно поразить любую цель. Он готов был поручиться своей жизнью. В прошлом его жизнь множество раз зависела от меткого выстрела. И как правило, чем хуже стреляли его противники, тем лучше Ричер себя чувствовал. Но только не в данном случае.
Сам он будет стрелять с северо-западной стороны. Его противники будут стрелять с юго-востока. Они услышат звуки его выстрелов, возможно, увидят вспышки, прицелятся и откроют огонь. И промахнутся. Их пули полетят куда попало. Немым доказательством тому служат мишени на стрельбище. Да, на дистанции триста и четыреста ярдов имелись достаточно меткие стрелки. Об этом говорили продырявленные мишени. Однако весь опыт Ричера говорил, что человек, который может, постаравшись, поразить цель на дистанции триста ярдов, в настоящем бою оказывается бесполезным. Одно дело лежать на матах и спокойно, неторопливо целиться. Другое – стрелять, находясь под проливным дождем пуль. Совершенно другое. Это наглядно доказал тот тип, который защищал грузовики с ракетами. Его очереди разлетелись во все стороны. И в этом заключалась проблема. Когда часовые откроют огонь с юго-востока, их шальные пули тоже полетят во все стороны. Вверх, вниз, влево и вправо. Тех, что уйдут вниз и влево, можно не опасаться. Они лишь нанесут урон горной флоре. Но те пули, которые уйдут вверх и вправо, попадут в здание суда.
Автоматическая винтовка М-16 стреляет патронами М855. Стандартный боеприпас НАТО, калибр пули 5,56 миллиметра, меньше четверти дюйма. Для своего размера пуля тяжелая, потому что она представляет собой сэндвич из свинца и стали, заключенный в латунную оболочку. Это сделано для того, чтобы увеличить пробивную способность. Шальные пули, которые попадут в здание суда, вопьются в наружную обшивку стен со скоростью две тысячи миль в час. Пройдут сквозь старое дерево так, словно его нет вовсе. Обрушатся на полуразложившийся динамит сошедшим с рельс поездом. Энергия удара станет лучшим детонатором из всего того, что использовалось на шахте. Именно для этого и предназначается пуля патрона М855. Какой-то член комитета по вооружению попросил сделать пулю, способную пробить борт грузовика, перевозящего боеприпасы, и привести к их детонации. Что и было выполнено.
Поэтому Ричер не стрелял. Если бы часовых было трое, он, возможно, и рискнул бы. По его прикидкам, он успел бы сделать три прицельных выстрела как раз за три секунды. Слишком быстро для ответной реакции. Но шесть – это уже слишком много. К тому же часовые рассредоточены на большом расстоянии друг от друга. Для того чтобы целиться каждый следующий раз, придется совершить существенные движения. У последних часовых будет время среагировать. Очень мало времени. Явно недостаточно для того, чтобы успеть прицелиться. И как раз в этом заключалась проблема.
Не поможет и перемена позиции. Ричер мог бы зайти к зданию суда с юга. Ему понадобилось бы минут двадцать на то, чтобы прокрасться лесом и занять положение как раз напротив. Ну и что дальше? Он будет находиться выше по склону, чем часовые. Здание суда будет у них прямо за спиной. Разумеется, он без проблем поразит каждого выстрелом в голову. Но он не сможет заставить пули остановиться в полете. Не сможет помешать тяжелым пулям в оболочке, обладающим большой энергией, пробить насквозь черепа и полететь дальше, прямо в стены второго этажа. Покачав головой, Ричер опустил винтовку.
Макграт видел, как Боркен совещается с кем-то на краю поляны. Это был тот человек, который возглавлял отряд, устроивший засаду. Тот, кто отобрал у него револьвер и ударил по лицу. Сверившись с часами, оба посмотрели вверх. Похлопав второго мужчину по плечу, Боркен ушел. Нырнул в лес и скрылся по направлению к поселку. Командир отряда засады двинулся к Макграту. Он ухмылялся, снимая с плеча винтовку.
– Пришло время устраивать представление.
Подойдя ближе, он развернул винтовку. Ударил Макграта прикладом в живот. Тот упал на землю. Один из охранников приставил дуло винтовки к его горлу. Другой – к животу, куда только что пришелся удар.
– Лежи смирно, козел, – сказал командир. – Я вернусь через минуту.
Макграт не мог пошевелить головой из-за винтовки, прижатой к горлу, но он проследил за ним взглядом. Командир зашел в предпоследнее строение. Не в арсенал, стоявший особняком. На склад. Вышел с киянкой, веревкой и четырьмя предметами. Защитная армейская краска. Когда командир приблизился, Макграт разглядел, что это такое. Это были колышки от палаток. Длиной дюймов восемнадцать, от больших палаток, в которых устраивают столовые.
Командир положил свою ношу на землю. Металлические колышки звякнули о камни. Командир кивнул бойцу, который держал винтовку приставленной к животу Макграта. Боец выпрямился и отошел в сторону. Командир занял его место. Прижал Макграта к земле своей винтовкой.
Боец засуетился. Судя по всему, он знал, что делать. Взяв киянку, боец вогнал в землю первый колышек. Земля была каменистой, так что ему пришлось постараться. Он высоко поднимал киянку и опускал ее со всей силой. Колышек был забит на две трети своей длины. Затем боец отступил футов на восемь и начал вколачивать второй. Макграт следил за ним взглядом. Когда был забит второй колышек, боец отошел на восемь футов под прямым углом от первых двух колышков и забил третий. Четвертый колышек замкнул правильный квадрат со стороной восемь футов. Макграт понял, для чего предназначается этот квадрат.
– Обычно мы делаем это в лесу, – объяснил командир. – Вертикально, используя деревья. – Он указал в небо. – Но сейчас нам надо сделать так, чтобы было видно оттуда. В лесу с самолета ничего не разглядеть. В это время года слишком густая листва, верно?
Боец, вколотивший колышки в землю, учащенно дышал, приходя в себя. Он снова поменялся местами с командиром. Уткнул винтовку в живот Макграта и оперся на нее, переводя дух. Макграт ахнул от боли. Командир, опустившись на корточки, разложил веревки. Распутал один моток и поймал Макграта за щиколотку. Накинул петлю и туго ее затянул. Дернув за веревку, вытащил Макграта в центр квадрата. Затем привязал свободный конец к колышку. Проверил, прочно ли держит узел.
Второй кусок веревки был обмотан вокруг второй щиколотки Макграта. Свободный конец был привязан к следующему колышку. Ноги Макграта оказались растянуты под прямым углом. Его руки, по-прежнему скованные за спиной наручниками, больно вжимались в каменистую землю. Командир носком ботинка перевернул Макграта на бок. Нагнулся и расстегнул наручники. Схватил Макграта за запястье и обмотал вокруг него веревку. Туго натянул ее, привязывая к третьему колышку. Рука Макграта оказалась на одной прямой с разноименной ногой. Привязав веревку к колышку, командир ухватился за второе запястье. Бойцы сильнее надавили на винтовки. Не отрывая взгляда от инверсионных следов, Макграт ахнул от боли, распятый на земле правильным крестом.
Бойцы убрали винтовки и отошли в сторону. Встали рядом с командиром, уставившись на Макграта. Тот приподнял голову, лихорадочно озираясь по сторонам. Дернул за веревки, но тотчас понял, что этим лишь туже затягивает узлы. Трое мужчин в камуфляже отошли от него еще дальше и посмотрели в небо. Макграт понял, что они не хотят заслонять собой поле зрения видеокамер.
Видеокамерам, установленным на разведывательных самолетах, ничего не мешало. На высоте семи миль в небе пилоты выписывали круги: один – внутренний, радиусом всего несколько миль, другой – наружный, более широкий. Нацеленные вниз видеокамеры находились под непрестанным контролем компьютеров. Внутренний самолет показывал крупным планом поляну, на которой был распят Макграт. Внешний показывал более общую картинку, покрывавшую территорию от здания суда на юге до заброшенной шахты на севере. Изображение передавалось в реальном времени на тарелку спутниковой антенны, установленной на платформе грузовика, который стоял рядом с командной машиной. Тарелка принимала сигнал и по толстому экранированному кабелю посылала в машину связи. Там компьютеры декодировали изображение и отправляли его на большие цветные мониторы. Фосфоресцирующие экраны показывали жуткую правду. Генерал Джонсон, его адъютант и Уэбстер сидели не шелохнувшись. Не произнося ни слова, не отрывая взглядов от экранов. Неподалеку жужжали видеомагнитофоны, бесстрастно записывая секунда за секундой то, что происходило в шести милях к северу. Кабина гудела электронной энергией. Однако в ней было тихо, как в гробнице.
ebooksa