– Мы очень долго и напряженно обсуждали возникшее положение. И решили изо всех сил держаться в стороне, не привлекая к себе внимания. Эта палестинская история очень неприятная. Если она получит огласку, может всплыть многое другое. Вот почему я прибыла сюда, чтобы дать вполне определенные показания: Джеймс Барр был обычным солдатом.
– И ты готова давать такие показания?
– Ты же знаешь армию. Никто из нас не способен долго сохранять невинность. Необходимо держать в секрете то, что произошло в Эль-Кувейте, вот и все.
– Но почему твои начальники послали сюда именно тебя?
– Они хотят убить одним ударом двух зайцев. Какой смысл посылать кого-то другого, если есть я, которой все известно. В дальнейшем я уже никогда никому не смогу рассказать правду. Для этого мне придется сначала признать, что я дала в Индиане под присягой ложные показания. Они не дураки.
– Меня поражает, что тебе до сих пор небезразлично случившееся тогда в Эль-Кувейте. Ведь такая давняя история.
– Сколько лет ты уже не служишь?
– Семь.
– Очевидно, ты больше не читаешь «Арми таймс»[18].
– А что?
– Или ты не знал.
– Чего не знал?
– До каких верхов дошло тогда дело.
– До командира дивизии, наверное. Едва ли оно могло дойти до самого верха.
– Все осталось на столе одного полковника. Именно он наложил запрет.
– И?
– Его звали Петерсен.
– И?
– Полковник Петерсен теперь генерал-лейтенант. Три звезды. Осуществляет взаимодействие с Конгрессом. Скоро получит четвертую. Вероятно, станет заместителем начальника штаба армии.
«Это может все заметно усложнить», – подумал Ричер.