Джек Ричер, или 61 час

22
18
20
22
24
26
28
30

– Тебе следовало меня предупредить. Я бы мог ее застрелить.

– Сожалею. – Петерсон прижал обе ладони к носу. Должно быть, ему было больно. Температура кожи изменилась на шестьдесят градусов за шестьдесят секунд. Потом он провел пальцами по волосам. – Не стоит так говорить, но я вроде как хотел, чтобы этот парень пришел сегодня вечером. Не уверен, что мы продержимся месяц.

– Не думаю, что до этого дойдет, – сказал Ричер. – Мне кажется, у них больше нет в запасе отвлекающих ударов.

– Они могут в любое время устроить новый бунт в тюрьме.

– Нет, в этом все и дело. Для тюремного мятежа необходима критическая масса. Около трети заключенных готовы бунтовать каждый день, если у них появится шанс. Еще треть никогда не будет в этом участвовать. Все определяет оставшаяся треть. Голоса тех, кто может переметнуться, – как на выборах. А сейчас они себя исчерпали. Страсть ушла. Пройдет не меньше года, прежде чем они снова согласятся сыграть в эту игру.

Петерсон не ответил.

– А твой дружок байкер не сумеет организовать побег достаточно быстро. Так что сейчас у вас все в порядке. Вы в безопасности.

– Ты уверен?

– Возможно, вы больше никогда не услышите сирены.

Было без пяти час ночи.

Осталось двадцать семь часов.

В четверть второго зазвонил телефон в коридоре. Джанет Солтер подошла, чтобы ответить, и передала трубку Петерсону. Тот послушал секунду и вернулся к Ричеру в гостиную.

– Это женщина из 110-го подразделения военной полиции, – сказал он. – Откуда она знает этот номер?

– У них есть система определения номера, – ответил Ричер. – С координатами. Весьма возможно, она наблюдает за домом прямо сейчас со спутника.

– Но здесь темно.

– Только не спрашивай меня, как это работает. – Ричер вышел в коридор, сел на стул и взял трубку: – У тебя есть ответы для меня?

– Пока нет, – ответил голос.

– Так почему же ты звонишь мне так поздно? Я мог бы уже крепко спать.

– Я хотела сказать, что взяла своего парня.

– Я оказался прав?