– Тогда расскажи все, шаг за шагом. Введи меня в игру. Как если бы мы вместе работали.
– Я бы хотел.
– Но это так. Что у нас есть?
Он не ответил.
– Ричер, что у нас есть?
Джек сделал вдох и начал ей рассказывать, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, вернувшись к тому стенографическому стилю, который помнил еще с тех времен, когда говорил с людьми, понимавшими то, что понимал он, видевшими то, что видел он, и сразу схватывавшими то, что не требовало разъяснений. Он рассказал ей про автобус и метамфетамин, судебный процесс и тюрьму, полицейский департамент и кризисный план, про адвоката и защиту свидетеля, про бунт и Платона, про подземное хранилище, Петерсона и Джанет Солтер.
– Положи руку в карман, – такими были ее первые слова, когда он закончил.
– Зачем? – спросил Ричер.
– Вытащи пистолет.
– Теперь все в порядке.
– И более того. Это необходимо. Плохой парень тебя видел. Пока ты находился вдвоем с Солтер в доме. У него было пять часов.
– Он не приходил. Он находился все это время в тюрьме.
– Это лишь допущение. Мы ничего не знаем наверняка. Он мог проверить, отключить рацию, ускользнуть и вернуться. Нам даже неизвестно, был ли у них полный сбор. Да, план расписан в подробностях, но ты же понимаешь, что в реальном мире все идет не так, когда возникают серьезные проблемы.
– Так или иначе, я его не видел.
– Но ему это неизвестно. Если он тебя видел, то естественно предположить, что и ты его видел. Значит, он придет за тобой.
– Слишком много «если» и допущений.
– Ричер, подумай. Что может помешать убийце выйти сухим из воды? Он прикончил адвоката, Петерсона и Солтер – три пули из выброшенного пистолета. Он бережет четвертую для тебя – после чего он свободен. Никто никогда не узнает, кто он такой.
– Я и сейчас не знаю, кто он такой.
– Но он в этом не уверен. И он опасается, что со временем ты поймешь. Ты последнее препятствие на его пути.
– Почему же он до сих пор за мной не пришел?