Я не вижу ни одной человеческой души. Лишь улавливаю тот тошнотворный дверной скрип и неторопливые шаги. После них всегда следует очередной укол. После них мне всегда хорошо. После них я мгновенно проваливаюсь в сон, спасаясь от ада в раю… но всего лишь на несколько часов.
И все, что мне нужно, это всего лишь один укол с тем прозрачным содержимым, после введения которого я засну на несколько часов, забывая весь этот ужас.
Крик отчаяния вырывается из груди, растворяясь в глубокой темноте.
Я больше не в силах терпеть эту боль.
Они издеваются надо мной уже долгое время. Они не ставят мне уколы уже… возможно… пару дней, время от времени приводя в чувство с помощью ведра с ледяной водой.
Мое тело горит, кровь застывает в жилах, наотрез отказываясь двигаться вперед. Конечности скручиваются, пальцы сжимаются до посинения, голос практически пропал. И я не знаю, куда себя деть от этой невыносимой боли, ломающей каждую клеточку тела. Ломающую разум и все шансы на спасение.
Но в один прекрасный момент я прихожу в себя, обнаруживая, что руки больше не прикованы к изголовью кровати. Я могу свободно двигаться и распоряжаться своим телом самостоятельно. Впервые за долгое время. Пару минут рассматриваю дрожащие пальцы, сгибаю и разгибаю ладонь, верчу ее в воздухе. Затем очередь доходит до ног.
Меня больше не ломает, но реакция организма по-прежнему остается заторможенной и чересчур странной. Я не могу замахнуться кулаком в челюсть или в моменты опасности мгновенно ухватиться за какой-либо предмет, служащий оружием.
За окном ничего не изменилось. Хмурые тучи в сопровождении прохладного ветра продолжают проделывать только им известный путь. По-прежнему пустые серые улицы, гонимые лишь одиноким ветром, всем своим видом как бы намекают — лучше уже не будет.
Я все также не имею ни малейшего понятия, где нахожусь.
И почему с самого начала пробуждения меня не покидает тошнотворное чувство, что я очнулась от вечного сна. Сколько меня не было в реальности? Две недели? Месяц? Год? Как много я пропустила и где, черт возьми, мой дневник?!
Начинаю копошиться в карманах штанов, но не натыкаюсь на то, что более-менее похоже на блокнот. Начинаю рыться в глубоких карманах кожаной черной куртки — пропажа нашлась. Они не отобрали его у меня.
Кидаю последний взгляд на пустующую половину кровати. Место той девчонки с браслетом от корпорации зла уже давно остыло. Но время от времени сквозь пробуждения я улавливала ее копну черных волос, но уже в новых ярких образах. Одежда на ней менялась со странной периодичностью, но неизменно было лишь одно — ее безвольно лежащее тело, в опасной близости от меня.
Я подхожу к двери и начинаю с силой тарабанить в нее кулаками. Костяшки пальцев тут же пронзает тупая боль, но я до потери пульса продолжаю стучать в деревянную дверь.
— Выпустите меня! — снова и снова кричу я. — Эй, кто-нибудь!
Осипший голос встречается лишь с равнодушной тишиной. В конце концов, падая от бессилья, я ковыляю в сторону туалетного столика — единственной мебели в комнате моего заточения, не считая кровати и тусклого ночника.
Открываю знакомый потертый блокнот на пустой странице, обхватываю миниатюрную ручку и лениво бросаю взгляд в сторону окна. Вечереет. С каждой секундой небо над головой становится все темнее, тучи сгущаются, угрожая выплеснуть наружу все накопившиеся на человечество обиды.
Я не знаю, что я здесь делаю. Я перестаю понимать происходящее вокруг.
Боюсь, я потеряла рассудок.
Бумага блокнота такая ровная, гладкая, белая. Продолжаю смотреть на нее отсутствующим взглядом, держа в дрожащих руках маленькую шариковую ручку с черной пастой. Мне так отчаянно хочется высказаться, выплакаться, исповедаться.