— В чайной пиво пили. Или водку, это уж я не знаю, — охотно подтвердил Максим. — Да, с почтальоном, с дядей Славой Столетовым. Мопед еще у него.
Покачав головой, Владимир Андреевич потер руки:
— А что еще о почтальоне расскажешь? Он, кажется, в клубе на танцах был… Когда некто Константин Хренков пытался затеять драку.
— Так он его и искал! — тут же припомнил Максим. — Дядя Слава-почтальон — Хренкова. У нас… у меня про него еще спрашивал, не видал ли. Искал, искал!
— Вот как, значит, искал! Ага…
— Там письмо какое-то Хренкову вручить надо было. Вот почтальон Костю и искал.
Потом следователь задал неприятный и очень даже личный вопрос: не имел ли Максим сексуальных контактов с Лидой где-то по весне?
Что ж, на прямой вопрос Максим отвечал столь же прямо — по весне не имел. А поди проверь! Свечку-то никто не держал.
— А вы, значит, убийцу ищете… Хорошо бы, поскорее нашли этого гада!
— Жалко Лиду?
— Спрашиваете!
— Ладно, ладно, — Владимир Андреевич замахал руками. — Водички?
— Да спасибо, нет, — отказался Макс.
— А про фотографии что скажешь? Кто снимал?
— Так я же и фотографировал. Я — Лиду… Лидию Борисовну… Она — меня. Я не хотел еще…
— Так вы только вдвоем были?
— Ну да, вдвоем.
— А фотоаппарат чей?
— Лиды. Хороший — «Зоркий четыре», в коричневом кожаном чехле.
— «Зоркий четыре»… Ага…