— Дежурный! Ключи от наручников принесите!
Отомкнув наручники, следователь кивнул на графин:
— Пей. И рассказывай. Итак, с кем?
— Так говорю ж… Стало быть — Ванька Кущак и еще Дебелый… Дебелов Николай. Они щас оба в ауте. Со вчерашнего дня еще.
— Доберемся и до них, — зловеще заверил Владимир Андреевич. — Что пили?
— Так это… стало быть, «четверть» у Шалькина была. С самогоном. Ну, конечно, не полная…
— А что, и повод имелся?
— Да! — Глотов обрадовался. — Был! Был повод. Мы ж не так просто пришли — помогали кровати грузить… ну, на телегу. Кровати-то, ну, сетки панцирные, потом ребята, пацаны, в новой школе разгружали. А уж опосля мы, стало быть, на конюшню-то и пошли. Федор — мужик хороший.
— Ушли когда? — следователь поднял глаза. — Давай-ка со временем теперь определимся. Ну, день был или, может, уже вечер?
— Два с четвертью, — с неожиданной твердостью пояснил задержанный. — У Шалькина часы были. Ой, товарищ следователь…
— Значит, Шалькин упился, уснул. А часы его вы стащили…
— Это все Ванька Кущак!
— Пусть так. А почему самогон не допили? Немного оставили.
— Да что мы, звери, что ли? — Глотов обижено моргнул. — Уж не фашисты какие — точно. Похмеляться-то Шалькину потом чем? Часы — понятно. А тут, стало быть, совсем другое дело… А насчет часов не будет Федор заявлять.
— На, читай протокол.
Часы… часы… Черт побери! Часы же! А почему бы и нет? Вот откуда царапина на левом запястье убитой! Наверняка убийца часики и сорвал. Или — не убийца… Но сорвали же, определенно сорвали. Если так, то ведь должны же эти часики где-нибудь всплыть?
— Прочитал? Пиши: «Мной прочитано, с моих слов записано верно». Распишись. Здесь, здесь и здесь. Ну, все! Теперь — в камеру.
— А в камеру-то, начальник, за что? — испуганно взмолился Глот.
— За что и попался — за мелкое хулиганство.
— А, за мелкое… Это, стало быть, мы завсегда…