Пожиратели

Не останавливаясь, он выдавил из тюбика на холст лазоревую краску и руками размазал по плечам мужчины.

Цвета были мягкими, нежными, ласкающими глаза. Он же хотел яркие, колющие, с поднятыми вверх пиками.

Что-то щелкнуло в Матвее, открылось в новой ипостаси. Он понял: творить, это не работа – это искусство. И художник – это не собственный выбор, а лекарство от всепожирающей язвы. Стоит язве надавить посильнее, раздувая желудок и скрючивая тебя пополам, ты нарисуешь все что угодно, хоть макабр, дабы унять боль.

Точно то же происходило и с другими людьми искусства – они отдавались ему сполна, выворачивали себя на изнанку и выскабливали кишки. Что сидит там такое, в каком органе притаился этот убийца?

Краска летела во все стороны, пачкая светлые стены уродливыми брызгами. Она капала на пол размашистыми плевками, окрашивая самого Матвея.

Мужчина вытер пот со лба, размазывая ночную черноту по лицу.

В творчестве непременно есть что-то экстраординарное, когда ты начинаешь тонуть в собственной работе, когда звуки и видения внешнего мира перестают тебя тревожить. Тебя словно втягивает в самый центр: глубже мазков, глубже холста, глубже подставки и собственных стен.

Никогда Матвей не испытывал таких ярких эмоций, и никогда – вместе.

Раздражение, ярость, желание, возбуждение – все вырывалось из сознания мужчины разрушительным путем. Брызги крови, сок травы, ночная мгла, миллиарды звезд, путь существования человечества с момента выхода из воды и до создания ядерной бомбы – все пронеслось у него перед глазами.

Мозг растекся, вытекая из ушей кашей, и в какой-то момент Матвею начало казаться, что он красит холст собой.

Зигзаги складывались в ехидные улыбочки, и мужчина улыбался им в ответ.

Вся его человечность исчезла, стала ничем.

Ничем.

Меньше, чем ничем.

Звуки вырывались изо рта животными визгами и стонами.

Он стал временем, древностью.

Он видел, как сжигают людей на костре.

Он чувствовал под ногами вибрацию земли перед надвигающейся волной.

И в какой-то момент все это сменилось одной доступной человеку вечностью – звездами.

Как объяснить, что увидели человеческие глаза?