– А вы искали? Или подонки и негодяи находят вас сами, миледи?
Она не удержалась, замахнулась, но на сей раз Туманов не позволил ей ударить, сжал запястье точно в тисках, сказал ласково:
– Я же предупреждал.
– Пустите! Пустите, а не то…
– Что? – Он смотрел насмешливо, лицо его было очень близко, так близко, что Анна могла видеть крошечный шрам на подбородке и еще один, побольше, над бровью, и темные круги под глазами, словно бы от бессонной ночи. – Что вы сделаете, миледи? Закричите? Позовете своего жениха? Как я успел заметить, его не бывает рядом в тот момент, когда вы в нем больше всего нуждаетесь.
– Зато рядом оказываетесь вы! Отпустите же! – Анна дернулась, пытаясь высвободиться.
– Вы о позавчерашней ночи? – Туманов улыбнулся, улыбка получилась недобрая, звериный оскал, а не улыбка.
– Как вы оказались в моей комнате? – Отступать было некуда, она должна знать.
– Влез через окно. Вам стало плохо, вы упали, а я оказался тому невольным свидетелем.
– Вы следили за мной?..
– Я проходил мимо, возвращался к себе.
– Так и нужно было пройти мимо!
– Нужно было. – Он кивнул, и капелька росы с его волос упала Анне на щеку. Отчего-то она показалась ей не холодной, а обжигающе горячей. – Возможно, в этом случае вы сохранили бы честное имя, но не уверен, что сохранили бы жизнь. Когда я принес вас к доктору, вы выглядели не просто больной, а смертельно больной. Кстати, доктор подтвердил мои опасения, но, как я посмотрю, вы необычайно живучи, от недавней хвори не осталось и следа.
Вот она и узнала правду. Стало ли ей легче от этой правды? Хотелось бы думать, что да, но зачем себя обманывать? Пусть Туманов и оказался не таким мерзавцем, как виделось, но положение дел это не меняло. Если бы он только поговорил с Мишей, по-мужски поговорил. Если бы только объяснил, что произошло на самом деле… Но он не станет, не из тех он людей. А Анна не станет просить. Ни за что!
– Отпустите, – сказала она уже совершенно спокойным тоном. – Вы делаете мне больно.
Да, он сделал ей больно тогда и делал больно сейчас.
– Простите, миледи. – Туманов разжал пальцы, отступил на шаг и склонился в шутовском поклоне. – Я больше не буду. Разрешите откланяться?
Она ничего не ответила, спрятала онемевшие вдруг ладони за спиной, вздернула подбородок.
– Кстати, о репутации… – Он не спешил уходить, нарочно медлил. – Так ли уж она важна – репутация?
– Вам виднее, – сказала Анна и направилась прочь от Туманова.