Одекра величественно кивнула и, подозвав жестом младших неши, продолжила:
— Мы дарим вам знак Хиды. Такой знак получает каждый новорожденный тимавеш. Он сотрется, но любая неши всегда признает в вас часть своего народа. И дарим вам перья птиц ха́си, которые каждое утро поют славу Хиде, — каждый тимавеш запечатлевает пером важное событие в своей жизни, а у вас их уже два: приход в Тес и испытание озером.
Медейра в сопровождении двух помощниц подошла к Чету и, окунув палец в плод, который держала одна из девушек, начертила у дракона на лбу полумесяц с точкой, зачарованно поглядывая на мерцающую серебром перчатку. А затем ловко привязала ему к волосам пару перьев, взяв их из рук второй неши.
Четери улыбнулся ей и спросил у Одекры:
— Значит, испытаний теперь не ждать?
— Вы уже прошли свои испытания, геси, — благосклонно ответила старшая колдунья. — Будь в вас хоть капля злого умысла к людям тимавеш, вы бы не вышли из озера. Но мы все знали, что озеро вас не тронет, — она обвела руками неши, и те закивали. — Мы видели, что вы добрые люди, мы видели, что вы щедрые люди. Вы отнеслись с уважением к нашим традициям. Не прогоняли детей, почтили стариков. Да и часть доспеха Веты-Океана не далась бы человеку неправедному, замышлявшему зло. Поэтому для вас озеро сразу было не приговором, а даром.
Алина зажмурилась: в носу защипало, и горло свело от горечи. Что же это за дар, который не дал ответов, а лишь показал ей то, чего она и так боялась?
И когда Медейра осторожно тронула ее за плечо, она еле заставила себя отцепиться от Тротта, чтобы повернуться. Знак, начертанный неши, сразу начал холодить кожу, словно в нем была мята, и это странным образом отвлекало, успокаивало.
Когда Медейра рисовала полумесяц на лбу Тротта, по долине словно пронесся вздох, и пятна на папоротниках, и серебристые деревья засияли ярче, теплее, а в воздухе разлилось благоухание, будто от стогов душистого сена после жаркого дня.
— Ледира проснулась, — с благоговением проговорила Одекра. — Сейчас ее омоют и оденут в праздничные одежды. А вы как раз успеете переодеться. Медейра проводит вас, геси. Идите.
Обратно к дому-папоротнику они дошли в молчании. Тротт тоже казался погрузившимся в свои мысли, и Алина очень хотела спросить, какой кошмар привиделся ему. Но… она сама была не готова рассказать.
В доме их ждала сухая одежда, сложеная в три большие корзины. Четери покрутил в руках узкие штаны, потянул их в стороны… и остался в своих мокрых, только рубаху сменил.
— Не хочу обижать добрых хозяев пренебрежением, — объяснил он охотно и, чтобы скрасить время ожидания, принялся подбрасывать и ловить нож. Медейра тут же присоединилась к нему, не обращая внимания на остальных, — достала свой нож, как-то хитро и закрученно метнула его к потолку, поймала, развернувшись. Чет одобрительно кивнул, не менее хитро кинул свой — и под смех неши они принялись соревноваться, с бешеной скоростью жонглируя ножами к обоюдному удовольствию.
Тротт же спокойно переоделся; Алина, вернувшись из венриса, куда бегала с подаренной шкатулкой, увидела его сидящим на скамье и разрезающим пеструю рубаху на спинке, да так и застыла на пороге, с тоской глядя на еще влажные крылья, плечи и живот, на черные волосы. Он поднял голову и посмотрел на нее.
И на мгновение, пока его лицо снова не стало непроницаемым, Алине показалось, что она увидела в его глазах отражение своей тоски.
— Почему ты сказала, что если я съем этот плод, айвилу, то останусь здесь? — спросила она у Медейры, когда до площади оставалось несколько десятков шагов и звук барабанов стал уже оглушающим.
— Айвила — это сила мертвых неши, которые не имели дочерей, — охотно объяснила колдунья. — Она зовет только тех, кто способен ее принять. Неши служат Хиде. И ты бы служила, не смогла бы уйти. Ты точно не хочешь?
Алина покачала головой.
— Я хочу домой. Мой путь не может закончиться здесь, Медейра.
— Я понимаю, что такое путь, — кивнула неши и тихо добавила. — Я бы хотела разделить свой путь с Четери, как ты разделяешь с ношеди. Но мой путь — остаться с богиней, а его — идти дальше.
ebooksa