У меня до этого в жизни было многое: и деньги, и исполнительные слуги, и статус, и даже, как думалось, замечательный муж. Но вот так просто сесть рядом и выслушать — разве что отец, да и то, когда был не занят в очередной экспедиции или делами на верфи.
— Тьфу ты, идиот, а не ловец. Склонили б уж к сожительству, хоть что ли, — в сердцах сплюнула Фло. — А то инфа-ра-ма-цию ему подавай. Школяр же этот и вовсе олух, но я бы на твоем месте ему еще люлей отвесила.
Я не поперхнулась взваром лишь по той простой причине, что успела все выпить.
— Бедовая ты девка, — после продолжительного молчания выдала Фло, — но нравишься мне отчего-то, — а потом она резко сменила тему: — Сегодня на занятия идешь?
— Иду. Куда я денусь? — и только тут вспомнила, что потеряла талмуд.
— Чегось это ты побледнела? — насторожилась, внимательно глядя на меня, хозяйка.
— Скажи, а у тебя платьишка нет беленького, и веночка со свечкой?
— Что, решила мир украсить своим отсутствием? — понимающе протянула Фло. — Не выйдет. Хоть савана у меня нет, но, думаю, отыщу, во что переодеться, а то на тебе не одёжа, а срам. В такой даже упокоеваться с миром — и то стыдно.
Она вышла, а я озадаченно глянула на еще недавно почти новое платье, купленное на базаре. Мда. Это ночью не видны были разводы соли, подпалины, рваный рукав и обремошенный подол. Хотя, может, в таком виде Зак сжалится над бедной мной и не убьет сразу за утерю ценного печатного раритета?
Я уже было твердо решила давить на жалость, когда в кухню вернулась Фло. Гадать, у кого она позаимствовала платье, долго не пришлось: обладательница оного неслась с криком:
— Оно мое! Мне его новый любовник недавно подарил!
— Марленка, уймись. У тебя ентих платьев еще, как и любовников, куча будет, а тут Шенни помирать собралась. Тебе что, жалко тряпки за ради такого дела?
Красотка, влетевшая следом за старухой на кухню, смерила меня взглядом и заявила:
— А чем ей в этом помирать не нравиться? Цвет вот какой практичный! В таком платье не одни похороны оформить можно.
— Зато в твоем есть шансы не помереть, — возразила Фло.
Вот с последним утверждением старухи я была не согласна: от воспаления легких и мастита вполне себе славно помирали. А вырез красного платья Марлен, доходивший до талии, не оставлял ни единого шанса сыграть в ящик здоровой. Модист, сотворивший этот дизайн, не иначе руководствовался принципом: «Да здравствуют ангина и пневмония».
— Я это не надену, — поддержала я Марлен.
Красотка тут же выхватила из рук Фло блестящую бордовую тряпочку, от которой покраснело бы даже зеркало, не то что я, если бы решилась примерить.
— Да чтоб ты понимала! — уперла руки в бока Фло. — Запомни, девочка, твои доводы тем убедительнее, чем глубже декольте.
— Тут это самое декольте перешло прямиком в разрез на юбке, — я решила отстаивать свои убеждения до конца.