Нельсон

А его знаменитые учебные стрельбы? В войне деревянных кораблей побеждает тот, у кого лучше артиллеристы. Будучи капитаном, Джервис повышал боеготовность корабля прямо во время крейсирования. Доводил действия до автоматизма. Когда он прибыл на Средиземное море и увидел, что на некоторых кораблях учения не проводятся, ситуацию исправили в считаные дни. Джервису даже много говорить не пришлось, как вспоминал один из современников, «один его вид внушал угрозу».

И порядок, порядок! Возможно, вы подумаете, что Джервис, главным образом, строго наказывал матросов? Наказывал, но вот одно из его писем Нельсону: «Неповиновение матросов не столь уж и опасно. Меня куда больше волнует поведение офицеров. Непозволительные разговоры и привычка обсуждать полученные приказы. Здесь – истинная опасность, отсюда начинаются все беспорядки».

Настоящий адмирал! Казалось бы, мелочь. Немного строптивости, недостаточное чинопочитание… Для Джервиса – наиважнейшая вещь. Это офицеры должны подавать пример. Нельзя требовать дисциплины от матросов, если сам не соблюдаешь ее. Строго! А уж понятие офицерской чести для адмирала просто святое. Одна из самых известных его цитат: «Честь офицера – как честь женщины. Можно лишь коснуться, чтобы ее запятнать».

…Такой он, адмирал Джон Джервис. Нельсон впервые встретился с ним 20 января 1796 года и сразу же написал жене: «Адмирал не только отнесся ко мне с величайшим вниманием, но и проявил дружеское участие. Он задал мне множество вопросов, и меня сильно удивило, что никто во всем флоте не сообщил ему о том, о чем поведал я. Похоже, он полностью согласен с моим видением того, как будут развиваться события и как мы можем помешать этому. Он охотно делился со мной как сведениями, которыми располагал, так и своими мыслями о том, что необходимо сделать».

Достаточно простодушный Нельсон не понял, что Джервис подготовился к встрече с ним. «Кадровому вопросу» опытный адмирал уделял особое внимание. Он уже многое знал о Нельсоне, и капитан «Агамемнона» ему нравился. Джервис рассчитывал на Нельсона и показал ему это.

Пройдет месяц, и адмирал снова пригласит Нельсона к себе. Поговорили о текущих делах, Нельсон уже собирался уходить, Джервис его остановил: «Вам нужен корабль побольше, потому что вне зависимости от того, будете вы капитаном или адмиралом, вам предстоит сражаться».

Он тут же получит «корабль побольше». 74-пушечный линейный корабль «Кэптен». Практически новый, спущен на воду в конце 1787 года. Команда недоукомплектована, но Нельсону разрешили взять людей с «Агамемнона», чему он был несказанно рад. Он их знал, он им доверял.

…Биограф Нельсона Эджингтон почему-то обозвал «Агамемнон» «старым корытом», хотя первый линейный корабль Нельсона уж точно был помладше «Виктори», и намного. Прослужит он до 1809 года и – да, было такое – поучаствует в мятеже 1797 года. Кто-то из «людей Нельсона» еще на нем оставался. О том, какие чувства испытал по этому поводу Нельсон, мы не знаем.

Но мы знаем, что Нельсон всегда называл «Агамемнон» своим любимым кораблем. Прощай, «Агамемнон»!

Глава вторая

Сент-Винсент

Считается, что о планах Испании начать войну с Англией британское правительство узнало благодаря… леди Гамильтон. Жену английского посланника всегда с радостью принимали при дворе короля Фердинанда в Неаполе, а король – родной брат испанского монарха Карла IV. Братья обменивались письмами, в которых страх перед французами и в строках, и между строк.

Карл-то ведь совсем недавно был союзником англичан, они вместе воевали в Тулоне. Но иногда времена меняются очень быстро. Что творит этот генерал Бонапарт в Италии?! О, что он там только не творит! Сказать бы «чудеса», да чудеса какие-то уж очень страшные. Страх – один из сильнейших стимулов. Альянс с англичанами? А разве они смогут защитить нас от этих «босоногих орд», которые сокрушают все на своем пути? Короли-братья напуганы, союз с Англией уже совсем не кажется им хорошей идеей, скорее наоборот.

В общем, «страха в чернилах» уже накопилось достаточно, и одно из писем попало в руки леди Гамильтон. Как? Не столь уж и важно. Эмма быстро переправила послание в Лондон, ее соотечественники закипели от возмущения. «Благородные доны» оказались не такими уж и благородными, как считали англичане.

Испанцы объявлять войну не торопились, но то, что она обязательно будет, понимали все. Ситуация совсем не из приятных. Не то чтобы выбор между расстрелом и повешением, но что-то похожее.

Оставаться у итальянского побережья и удерживать с огромным трудом завоеванные острова – опасно. Воевать на море англичане смогут, только вся «суша» скоро станет французской. Ни поддержки, ни возможностей для ремонта кораблей… Ничего, одним словом. Дать испанскому флоту лучше подготовиться, да еще и в перспективе объединиться с французским, а подобное уже не кажется невероятным? Тоже нехорошо.

Из двух зол выбрали третье. Джервису приказали… отступить к Гибралтару. Нельсон пишет Фанни: «Мы готовимся покинуть Средиземное море, и я все никак не могу с этим смириться. Видимо, правительство недооценивает наш флот, а ведь ему по силам очень многое! Как бы страстно я ни желал увидеть Англию, я, посыпав голову пеплом, плачу над этим приказом. Для Англии, чей флот мог сразиться со всем миром, это просто позор. Я видел разные флоты, но ни в одном из них не было таких офицеров и матросов, как у сэра Джона Джервиса. С таким командующим мы могли бы прославиться!»

Скоро начнутся и причитания: как он от всего устал, как хочет поселиться в небольшом коттедже в Норфолке. Про награды, которые обошли его стороной… А ведь до момента, когда награды найдут героя, осталось всего ничего.

Можно лишь представить себе душевные терзания Нельсона, когда он, скажем, эвакуировал англичан с Корсики. Он ведь здесь чуть глаз не потерял в боях! Однако приказ есть приказ. Приказ отдаст адмирал Джервис, который и сам был не в восторге от полученного распоряжения. Утешало и Джервиса, и Нельсона одно. Они точно сразятся с испанским флотом. У Карла IV просто не оставалось выбора. Он был обязан начать войну, он ее начал.

Кстати, если бы он предпринял активные действия чуть раньше, то получил бы прекрасную возможность уничтожить эскадру Джервиса, когда бол́ ьшая часть его кораблей стояла на якорях в бухте Сан-Фьоренцо. Атаковать с ходу запертого в глубине залива противника – просто мечта. Не случилось.