Нельсон

Это слова из отчета о сражении капитана Эдварда Берри, каждое – на вес золота. Вы понимаете, что сделал Нельсон? Он их подготовил. Подготовил так, что в любой ситуации они знали, что делать. Подготовил ко всему!

Берри в своем отчете говорит еще и о вариантах. Бой в открытом море? Пожалуйста! Мы действовали бы вот так и вот так. План сражения с противником, стоящим на якоре? Адмирал представил нам его еще три месяца назад. Все так и получилось.

Кто скажет, что Нельсон не один из величайших флотоводцев в истории? Потому про «прикосновение Нельсона» я знаю, а про другие – не слышал.

Да, они действительно знали, что делать, когда появился сигнал, который, по сути, был просто напоминанием. Адмирал намеревается «…атаковать авангард и центр согласно уже разработанному плану». Это значит, что они не станут нападать на всю линию, а будут разбивать ее по частям, создавая численное превосходство на каждом участке боя. И зажмут вражеский флот в тиски! Они плохо знают акваторию? Будут проверять!

Нельсон в рупор кричит капитану «Зилоуса», может ли он обойти мель? Сэмюэль Худ (тезка и родственник адмирала) отвечает, что сделает все возможное, и – устремляется вперед. За ним – «Голиаф» Томаса Фоли. Два корабля Нельсона буквально протискиваются между берегом и неприятельским флотом. Адмирал Брюе понимает: что-то здесь не так… Почему же не так, адмирал? Просто Нельсон уже начал сражение.

Брюе отдает распоряжение как можно скорее доставить с берега людей. Поздновато… Может, схитрить? Навстречу англичанам отправляются два брига, их цель – заманить противника на мель. Полагаю, Нельсон даже смеяться не стал. Кого они хотели удивить?

В награду за прежние мытарства на стороне англичан не только удача, но и кое-что поважнее – ветер. Все, что им нужно, – подойти на расстояние бортового залпа. Французы, надо отдать им должное, сражались храбро, но мастерство есть мастерство. Когда на один залп французов приходится два англичан, это больно.

У Нельсона не было фрегатов, а у Брюе их целых четыре. Станет меньше. Вот мимо одного из фрегатов проплывает «Орион» Сумареса. Бах, бах – нет фрегата.

Сражение идет, с новым сигналом от адмирала Нельсона: «Формировать линию боя так, как удобно». Не похоже на приказ, правда? А зачем приказы? Все понятно, они постепенно берут противника в клещи. Дальше на горизонте для французов – только конец.

Почти совсем стемнело… Нельсон приказал повесить на кораблях дополнительные фонари, чтобы распознавать своих. Дело трудное, попробуй разберись в темноте, в сплошном дыму, в условиях, когда корабли уже стоят почти впритирку друг к другу. Это и есть морской бой, и очень тяжелый. Французы делают, что могут.

…До конца было еще далеко, когда Нельсон получил очередное ранение. Шальной осколок ядра попал в голову, прямо над поврежденным глазом. Рассечение сильное, крови много, Нельсон, видимо от шока, говорит своему флаг-капитану Берри: «Я умираю… Обнимите мою жену на прощанье…»

Нет, он не умирает. Нельсона переносят на кокпит, где работают хирурги. Адмирала осматривают, рана несерьезная. Так оно и есть, однако ранение впоследствии станет причиной периодически появлявшихся головных болей. Нельсон не дает сразу зашить рану, пусть сначала окажут помощь тем, у кого раны посерьезнее.

Получилось, что на определенном этапе сражения Нельсон «выключился». Его обязанности, формально по крайней мере, выполнял Эдвард Берри. Именно поэтому Нельсон поручил составить отчет о битве, тот, что отправили лорду Сент-Винсенту, капитану Берри.

Берри все подробно описал. И как попал на мель Трубридж, и как арьергард британцев поменялся местами с авангардом. Упомянул «Беллерофонт», тот самый, на котором Наполеон сдастся в плен англичанам в 1815-м. Расскажет, как работали абордажные команды. Все время будет подчеркивать, что действовали все «по плану Нельсона».

…Отдав необходимые приказания, Берри вернется на кокпит, где Нельсону уже зашили и перевязали рану, но он был еще очень слаб.

«Три корабля противника, включая флагман, выведены из строя. Похоже, сэр, мы уже можем считать себя победителями». Нельсон пока так не считал. Его перенесли в кают-компанию. Он пробовал что-то писать, не смог. Примерно в четверть десятого пришел Берри и сообщил адмиралу: флагманский корабль французов, «Ориент», горит…

Адмирал Брюе… Ошибки, нерешительность… Но как же храбро он воевал в своем последнем бою! Он получил ранение в самом начале сражения, остался на палубе. Потом ядром ему оторвало обе ноги. Брюе лежал на палубе и время от времени повторял: «Только не дайте им захватить “Ориент”!»

…«Свифтшур» капитана Хэллоуэлла всаживал в борт «Ориента» одно ядро за другим. Один из осколков попал Брюе в голову и прекратил его мучения. «Ориент» уже вовсю горел. Берри сообщил об этом Нельсону.

«…Превозмогая боль, адмирал поднялся на палубу… Он приказал капитану Берри приложить все усилия, чтобы спасти как можно больше людей. Единственная уцелевшая шлюпка “Вэнгарда” была немедленно послана на помощь “Ориенту”, этому благородному примеру сразу же последовали другие корабли, в результате чего около семидесяти французов были спасены. Пламя пожара на “Ориенте” освещало весь залив, и мы могли довольно точно оценить положение, в котором находятся оба флота: их флаги были четко различимы. Канонада с подветренной стороны от неприятельского центра продолжалась приблизительно до десяти часов, до момента, когда “Ориент” с оглушительным грохотом взорвался».

«На пылающей палубе мальчик стоял…» Строки из стихотворения «Касабьянка» англичанки Фелиции Хеманс, написанного в 1826 году, стали классикой. В течение долгого времени его в обязательном порядке изучали на уроках литературы в Англии и в Америке. «Касабьянка» посвящена сыну капитана «Ориента», десятилетнему Джакомо.