РазNообразный Наполеон

Гений демонического происхождения… Все просто? Нет, тогда бы сам Гёте не был бы великим мыслителем. Он все-таки продолжает объяснять. «То божественное озарение, которое порождает из ряду вон выходящее, нераздельно с молодостью и продуктивностью, а ведь Наполеон был одним из продуктивнейших людей, когда-либо живших на земле. Да, да, дорогой мой, не обязательно писать стихи или пьесы, чтобы быть продуктивным, существует еще продуктивность поступков, и в некоторых случаях она выше той, другой».

Сочетание мистического и естественного… Такой Наполеон получался у Гёте. Наверное, у создателя «Фауста» он и не мог быть другим. До конца жизни Гёте восхищался Наполеоном, никто из «великих» не вызывал у него столь сильных чувств. Потому они так часто разговаривали с Эккерманом об императоре, потому Гёте и сказал однажды своему другу и секретарю: «Его жизнь была шествием полубога от битвы к битве, от победы к победе. О нем смело можно сказать, что судьба его стала такой блистательной, какой до него мир не знал, да и после него вряд ли узнает, именно вследствие такого непрерывного озарения. Да, голубчик мой, этому никто подражать не может».

Дуновение Гейне

У Генриха Гейне тоже была своя «встреча с Наполеоном». Совсем не такая впечатляющая, как у Гёте, но все же…

2 ноября 1811 года. Родной город поэта, Дюссельдорф, принимает императора Франции.

«Когда я пробивался сквозь огромные толпы народа, то думал лишь о деяниях и сражениях этого великого человека; мое сердце билось в такт генеральному маршу – а еще я думал о полицейских патрулях и штрафе в пять талеров за пересечение дороги, по которой проедет Monsieur Le Grand. И вот Наполеон со своим сопровождением проскакал вдоль аллеи; деревья кланялись в его сторону, когда он проезжал под ними. Народ громогласно приветствовал своего правителя многократными возгласами „Да здравствует император!“».

Гейне всего четырнадцать лет. Увидел он только, как окруженный свитой Наполеон проскакал по алее дворцового сада. Вся «встреча». А запомнил тоже на всю жизнь.

Все историки, от академика до школьного учителя, точно запоминают одну цитату Гейне: «Наполеон дунул на Пруссию, и ее не стало». Лучше об уничтожении прусской армии в 1806-м не скажешь. Непатриотично? Не будем забывать о времени и о том, кто произнес эти слова.

«Он был от природы провокатором и вечным нарушителем спокойствия… Он отправился в изгнание, когда не было нужды скрываться. Его биография началась в еврейском средневековье и закончилась в новом европейском времени, его творчество вышло из немецкой романтики и пришло к немецкому модерну… Он постоянно усаживался между любыми стульями, и почти всегда было впечатление, что это и есть его место».

Так написал о Гейне знаменитый немецкий литературный критик Марсель Райх – Раницкий. Сильно сказано. Практически все, что нужно для понимания Гейне. Нам ясно, что поэт – фигура крайне сложная, остальное – существенные частности. Очень важные для того, чтобы оценить отношение Гейне к Наполеону, мы ведь говорим именно об этом.

Например, его происхождение. В детстве и юности его, вообще-то, звали Гарри. Генрихом он стал не сразу. Гарри родился в семье не слишком удачливого еврейского купца Самсона Гейне в Дюссельдорфе. Родной город поэта при Наполеоне вошел в Великое герцогство Берг, вассальное государство Франции. Разумеется, на его территории начал действовать Гражданский кодекс, а значит, евреев уравняли в правах со всем остальным населением.

По решению Венского конгресса в 1815-м Берг признали прусским владением. Пруссаки вернулись к «добрым старым временам». За что Гейне любить Пруссию? В его семье любили Францию, Наполеона – боготворили. Мать Гейне грезила о золотых генеральских эполетах для сына. Причем эполетах генерала наполеоновской армии!

Отец хотел, чтобы сын продвинулся по «торговой части». Гейне стал великим немецким поэтом. Потому, что он хоть и любил Францию, но Германию все же больше. Он будет одним ил лидеров движения «Молодая Германия» и горячим сторонником объединения страны, но так и останется «между стульями». И за свободу Германии Гейне предпочтет бороться во Франции.

Однако вернемся к нашей теме – «Гейне и Наполеон». В отличие от Гёте, Гейне не вспоминал об императоре при каждом удобном случае. Это объяснимо. Гёте значительно старше, он человек совсем другого поколения. И у него есть личная история взаимоотношений с Наполеоном. Эрфуртские встречи значили многое.

А что Гейне? Он просто увидел разок императора, мальчишкой. Хотя… У великого философа Гегеля тоже была своя, особенная встреча с Наполеоном. 13 октября 1806 года, ровно за день до того, как «Наполеон дунул на Пруссию и ее не стало», экстраординарный профессор Йенского университета Гегель столкнулся с императором на одной из узких городских улиц. Гегель нес издателю папку с новыми страницами из знаменитой «Феноменологии духа», и «абсолютный дух на белом коне» просто проехал мимо него. Этого оказалось достаточно для многого, что философ впоследствии и подтверждал.

Для Гейне его «встреча» с Наполеоном – лишь интересный эпизод, не более того, что вовсе не означает, что сам французский император был не так уж интересен поэту. Очень даже интересен, но не в такой степени, как Гёте и Гегелю.

…Кумиром для Гейне Наполеон был лишь в юности. Когда французские войска стояли в Дюссельдорфе, в его доме поселили мальчишек-барабанщиков из армии императора. «Я вился вокруг них, как цепь», – вспоминал поэт. Мальчишка играл с мальчишками, слушал «военные рассказы», но сам никогда не мечтал о военной славе, чем расстраивал мать.

Уже будучи студентом Боннского университета, чуть старше двадцати лет от роду, Гейне написал балладу «Два гренадера». Наполеон еще жив, он пленник англичан на Святой Елене.

…И смирно и чутко я будуЛежать, как на страже, в гробу…Заслышу я конское ржанье,И пушечный гром, и трубу.То Он над могилою едет!Знамена победно шумят…Тут выйдет к тебе, император,Из гроба твой верный солдат!

Я знаю стихотворение Гейне наизусть, я – мне не стыдно в этом признаться еще раз – всегда пускаю слезу, когда читаю его. Баллада проста для восприятия, в ней нет изысканности, но это одно из самых популярных произведений Гейне. Благодаря его таланту – и Наполеону, конечно. В те времена поэт еще был «классическим романтиком», а Наполеон, как мы знаем, идеальный «романтический герой».

Баллада – как тихая барабанная дробь. В ней память о мальчишках из детства, которые вполне могли стать гренадерами Великой армии. Их скорбь близка и понятна Гейне, и он, поэт, выразил ее в стихотворных строках. Настолько впечатляющих, что они вдохновили на написание музыки Шумана, а позднее – Мусоргского.

Я оцениваю «Гренадер» лишь на уровне чувственного восприятия, однако нельзя не сказать о том, что в момент написания баллады сама тема требовала от Гейне определенной смелости. Такое время – сочувствовать Наполеону было не принято. В Германии – тем более. А уж выражать надежду на возвращение – почти преступление. Но Гейне сделал то, за что все поклонники императора благодарны ему до сих пор.