Он меня собой заслонил, когда они в нас стрелять стали. А может, он все-таки живой?
Морозов качает головой.
А наши совсем пришли, да?
Морозов. Совсем, совсем, успокойся.
В комнату вбегает Сафонов в сопровождении лейтенанта и красноармейца.
Сафонов. Ну, вот тут ихняя комендатура была. Тут у них арестованные где-нибудь поблизости… (Замечает Валю.) Валя!
Валя. Я…
Сафонов (одному из красноармейцев). Давай кого-нибудь – врача или Шуру! Давай скорей! (Бросается к Вале.) Что это? Что ты молчишь?
Морозов. Должно быть, сознание потеряла. Только что говорила.
Сафонов (берег ее за руку). Правда? Пройдет? Будет она живая, а?
Морозов. Будет. Она-то будет. (Кивая на дверь камеры.) А вот там…
Сафонов (вскочив, проходит в камеру, возвращается с обнаженной головой). Глоба… Погиб Глоба… Хороший был человек… (Вытирает глаза рукавом.) Много у меня сегодня потерь. Почти силы нет все это выдержать. Но надо.
Вбегает Шура.
Шура. Ой! Валечка! Господи ты боже мой…
Сафонов. Не кудахтай! Перевяжи, пока врача нет. (Подходит к столу, наливает стакан воды, возвращается к Вале.) Вот воды ей дай. (Отходит.) Фамилии товарищей, которых немцы здесь повесили, узнали?
Лейтенант. Узнали. Вот список.
Сафонов. Завтра будем похороны делать. Последнее слово скажем погибшим товарищам. Последнее прости…
Пауза.
Так как же фамилии?
Лейтенант (читает). «Антонов Иван Николаевич; Петрова Анна Сергеевна; Клинцов Петр Андреевич; неизвестный; Харитонова Мария Николаевна; Никольский Василий – это мальчик; Сафонова Марфа Петровна; Ганькин Алексей Тимофеевич…» Что с вами, Иван Никитич?