Воронцов. Лучше. Как все после долгой разлуки.
Надя. Я на батарее девочкам тоже иногда пеку.
Воронцов. Хвалят?
Надя. Хвалят. Это как развлечение – вдруг блинчики испечь. Скучно.
Воронцов. А тебе непременно чтоб бомбы? Наш-то старый дом проморгала. Мало тебе? Ты что же, теперь сержант?
Надя. Старший.
Воронцов. Старший. А нос все курносый. После войны обратно ко мне в работницы не пойдешь?
Надя. Не пойду.
Воронцов. И не ходи. Занятие обидное и вымирающее. Ну, как тебе моя Ольга после разлуки?
Надя. Еще лучше стала.
Воронцов. Уж сибиряки сватались, сватались.
Надя. Жалко, Виктор Иванович погиб.
Воронцов. Да. Вот тут, бывало, сидел. Не любил сладкий чай, помнишь?
Надя. Помню.
Воронцов. И погиб. Не муж ей был, но помнить себе о нем велела.
Надя. И помнит?
Воронцов. Помнит. Пока. До любви. Ведь память – она только от напрасного охраняет. А придет любовь, все сломает.
Надя
Воронцов. Дружит. Все мы так. Дружим, дружим…