Оставшийся раньше незамеченным блиндаж, к которому она подошли, находился в конце змеевидного, полузасыпанного землей окопа. В земле виднелась низкая дверь.
– Осторожней, товарищ майор! Левей не ходите! – крикнул Кольцов, стоявший на холме, насыпанном поверх блиндажа. – Там у них щель. Они оттуда очередь дали. Двоих бойцов положили!
Несколько красноармейцев из разведроты работали лопатами, срезая угол окопа и расчищая дорогу для броневика с сорокапятимиллиметровой пушкой. Он уже въехал в окоп и, ворча на малом газу, ожидал, когда впереди спрямят еще метр пространства. Тогда дверь блиндажа окажется прямо перед пушкой.
Сбоку на бруствере сидели два бойца с пулеметом, направленным на дверь блиндажа.
– Пулемет не берет! – возбужденно сказал Кольцов. – Наверное, у них с той стороны или плита, или котельное железо.
– Раскидали бы насыпь! – сказал Саенко.
– Долгая история, товарищ комиссар, – ответил Кольцов. – Сейчас из пушки дадим – будь здоров!
– Вон ты какой рассудительный стал, – сказал Саенко. – А мы с командиром полка боялись – ты с ножом в зубах туда полезешь.
– Бой на сегодняшний день закончился, товарищ батальонный комиссар, к вечеру помирать неохота. Не знаю, зачем эта японцы помирать хотят.
– А ты спроси их, – сказал Саенко.
– А я уже спрашивал.
– Еще раз предложите выйти и сдаться, – приказал Худяков.
Кольцов лег на покрытие блиндажа, сполз вниз так, что лицо его оказалось на уровне верхней части двери, и громко крикнул несколько слов по-японски.
– Что он им говорит? – спросил рыжий полковник у Худякова.
– Сдаваться предлагает.
Броневик с коротким ревом рванулся вперед, проехал метр, остановился и навел пушку на дверь блиндажа. Кольцов снова сполз вниз и крикнул по-японски те же слова, что кричал раньше.
– Молчат!
Он перемахнул с блиндажа на бруствер окопа, пробежал по нему несколько шагов, остановился рядом с броневиком и, постучав по броне, сказал:
– Давай!
Броневик коротко ударил из пушки и дернулся от отдачи.