Психопатология обыденной жизни

62

 «Знавал я одну красивейшую досточтимую даму, которая в беседе с неким благородным дворянином о военных делах – а было время гражданских войн – сказала ему: „Слыхала я, будто король приказал порушить все хвосты у таких-то (и назвала провинцию)“. Под словом „хвосты“ разумела она „мосты“. Ясное дело, дама только что переспала с мужем либо думала о любовнике, вот и вертелось у ней на языке сие словцо, еще тепленькое; собеседник тотчас же воспылал к ней страстью из-за одного этого слова.

А еще одна дама, мне знакомая, в беседе с другою, более знатной, превозносила ее прелести, заключив это славословие следующим заверением: „Только не сочтите, мадам, будто я хочу вас завалить“; намеревалась же сказать не „завалить“, а „захвалить“, откуда ясно видно, что именно держала она в мыслях» (фр., перев. И. Волевич). – Примеч. перев.

63

 Пример добавлен в 1924 г.

64

 У одной из моих пациенток оговорка в качестве симптома сохранялась до тех пор, пока ее не удалось свести к детской шутке, заменившей «ruinieren» («разорять») на «urinieren» (мочиться). (Дополнение 1924 г.) С искушением с помощью оговорки в качестве приема ввести в свободное обращение непристойные или запретные слова связаны наблюдения Абрахама над ошибочными действиями со «сверхкомпенсирующей тенденцией» (Internationale Zeitschrift für Psychoanalyse, 1922, VIII). Одна пациентка, немного склонная посредством заикания удваивать начальный слог имени собственного, изменила имя Протагор на Протрагор. Незадолго до этого вместо Александр она произнесла А-александр. Согласно полученным сведениям, ребенком у нее была привычка особенно охотно забавляться, повторяя слоги а и po, забава, которая нередко выливается в заикание у детей. Теперь в случае с именем Протагор она ощутила опасность пропустить букву «r» первого слога и сказать Po-potagoras. Однако, защищаясь от этого, она инстинктивно держится за это «r», а следующее «r» перемещает во второй слог. В другой раз аналогичным образом она переделала слова parterre и Kondolenz в partrerre и Kodolenz, чтобы дать дорогу словам pater (отец) и Kondom (презерватив).

Еще один пациент Абрахама был известен своей склонностью говорить каждый раз вместо Angina – Angora, вероятнее всего, потому, что боялся поддаться соблазну назвать ангину вагиной. Стало быть, эти оговорки происходят из-за того, что искажающая тенденция берет верх над защитой от нее. Абрахам абсолютно прав, обращая внимание на сходство этого процесса с образованием симптомов при неврозе навязчивости.

Карл Абрахам (1877–1925) – немецкий врач. В 1907 г. познакомился с Фрейдом и до самой смерти оставался одним из самых верных его сподвижников. В 1910 г. основал Берлинское психоаналитическое общество. А в 1924–1925 гг. являлся президентом международного психоаналитического объединения. Наибольших успехов добился в исследовании психических расстройств и развития либидо.

65

 Следует также отметить, что как раз аристократы особенно часто искажают фамилии врачей, которые их консультируют, а из этого можно заключить, что они внутренне не уважают последних, невзирая на вежливость, с которой их обычно встречают. Я процитирую здесь несколько верных замечаний по поводу забывания имен из английской разработки нашей темы д-ром Э. Джонсом, жившим тогда в Торонто (The Psychopathology of Everyday Life // American Journal of Psychology. 1911, Oct.):

«Немногие люди способны удержаться от приступа раздражения, обнаруживая, что кто-то забыл их имя, особенно если они надеялись и ожидали, что этот кто-то хранит его в памяти. Они сразу же без каких-либо размышлений говорят, что человек не забыл бы имя, если бы у него сохранилось о нем довольно сильное впечатление, ведь имя – существенная составная часть личности. С другой стороны, мало что воспринимается как более важная похвала, чем когда какая-то важная персона обращается неожиданно к человеку по имени. Наполеон, известный мастер обхождения с людьми, продемонстрировал во время несчастливой для него военной кампании 1814 года удивительную проверку своей памяти именно в этом отношении. Когда он находился в каком-то городке близ Граонне, то вспомнил, что примерно двадцать лет назад познакомился с его бургомистром де Басси, служившим в определенном полку. Результатом стало то, что восхищенный де Басси служил ему с беспримерной преданностью. Соответственно, не существует более надежного средства оскорбить человека, чем забыть его фамилию, как бы свидетельствуя этим о таком безразличии к людям, что даже запоминание их имен не заслуживает труда. Этот прием играет определенную роль и в литературе. Так, в „Дыме“ Тургенева говорится: „«A вас Баден все еще забавляет, мсьё… Литвинов?» Ратмиров всегда произносил фамилию Литвинова с запинкой, точно он всякий раз забывал, не тотчас припоминал ее… Этим да еще преувеличенно приподнятою шляпой при поклоне он думал его уязвить“. В другом месте, в „Отцах и детях“, Тургенев пишет: „Он губернатор пригласил Кирсанова и Базарова к себе на бал и через две минуты пригласил их вторично, считая их уже братьями и называя Кайсаровыми“. В данном случае имело место забывание более раннего приглашения, недоразумение с именами и неспособность отличить двух молодых людей друг от друга, что привело лишь к умножению оскорбительных моментов. Искажение имен означает то же, что и их забывание, оно является первым шагом к этому».

66

 Следующие четыре абзаца добавлены в 1910 г.

67

 С помощью подобной оговорки, к примеру, Анценгрубер в «Угрызениях совести» клеймит лицемерного мошенника, охотящегося за наследством.

68

 Пример добавлен в 1920 г.

69

 Этот и следующий абзацы добавлены в 1920 г.