– Ваше письмо туда не попадет. Его не отправили.
– Куда же оно делось?
– Бог знает куда! Мастер Майлс…
– Вы думаете, он взял его? – ахнула я.
Она помедлила, но преодолела себя.
– Вчера, когда мы с мисс Флорой вернулись, я увидела, что письма нет на том месте, где вы его положили. Позже вечером я смогла расспросить Льюка, и он заявил, что письма не замечал и не трогал.
Мы обменялись изучающими взглядами, и тут Гроуз вспыхнула, воскликнув почти ликующе:
– Теперь вы видите!
– Да, я понимаю: если Майлс взял письмо, он, вероятно, прочитал его и уничтожил.
– И больше ничего?
– Я понимаю, – сказала я, грустно улыбнувшись, – что на этот раз ваши глаза раскрыты шире, чем мои.
Так и было, но она все еще стеснялась признать это.
– Я теперь сообразила, что он творил в школе, – она как-то странно тряхнула головой, словно стряхивая иллюзии. – Он воровал!
Я задумалась, пытаясь рассуждать здраво.
– Ну что же… это возможно.
Она, кажется, удивилась моему неожиданному спокойствию.
– Он воровал письма!
Она не могла знать причину моего спокойствия, впрочем, довольно простую; и я попробовала объяснить.
– Пожалуй, в школе эти кражи имели для него больше смысла, чем здесь! Записка, которую я вчера положила на стол, во всяком случае, не даст ему почти никаких преимуществ – в ней не было ничего, кроме просьбы о встрече; сейчас ему должно быть очень стыдно, что он зашел так далеко ради такой безделицы, и вчера вечером, видимо, хотел признаться.
Мне казалось, что теперь я наконец во всем разобралась, увидела всю картину.