Полудницы

Гульшан сощурилась.

– С ней больше ничего не случится, не волнуйтесь.

Он кивнул:

– Сегодня ночью точно не случится.

За окном пел колыбельную сверчок. Из окошка лился ночной воздух, пахнущий цветами и свежей листвой. Илий с трудом оторвал взгляд от лица дочери, повернулся.

– Гульшан, я хотел сказать…

Дверь тихонько скрипнула.

Илий сел на матрац и, несмотря на усталость, еще долго не мог заснуть. Он глядел, глядел, а туман таял и расступался.

Глава 39

Больше, чем везение

Солнечный квадратик приближался и отдалялся. Звал, слепил, озорничал и не давал спать. Дэн переворачивался с боку на бок, укрывался одеялом, но яркие лучи все равно находили щели и медленно будили его.

Парень приоткрыл глаза, разглядел крохотное окошко на фоне серой стены, узнал тесную гостевую комнатку при монастыре и снова закрыл веки.

Он пил сон жадно, взахлеб. После ночевок на сырой земле и глинобитном полу обычная кровать превратилась для него в райское облако. Но просыпаться ему не хотелось не только из-за мягкой постели – ему снилось детство.

Размытый силуэт женщины бродил у воды, под ивами. Солнечные блики падали ей на лицо, и он никак не мог узнать ее.

Раньше этот сон мог сниться ему всю ночь. Он долго ходил вокруг фигуры, пытаясь разгадать фокус: почему она исчезает, как только он начинает видеть ее под новым углом?

Этим утром женщина сама шагнула ему навстречу, протянула руку. Дэн коснулся ее пальцев и вернулся в те воспоминания, которые когда-то запрятал так глубоко, что они ему даже не снились. Он увидел двор с желтым колодцем и качели, сделанные из автомобильной покрышки. Россыпь цветов в саду и потрепанный футбольный мяч.

На веревках сушится белье. Дэн сидит на скамейке и болтает ногами. Солнышко щекочет загорелые щеки. Стрекозы играют в догонялки. Кто-то теплый, большой, пахнущий хлебом и цветами, прикасается к его плечу.

Мальчик поворачивает голову и видит лицо матери: оно покрыто веснушками, смешные морщинки собрались возле глаз. Мать смотрит на него так, словно обнимает.

Весь остальной мир перестает существовать, остается только ее лицо в ореоле волос и мягкого света. И это лицо невозможно изучить до конца, хотя именно его ты знаешь лучше всех остальных лиц на земле.

– Нет, – бормотал Дэн, сквозь дремоту, – нет-нет, только не просыпайся…