Полудницы

Здесь, с ней, он больше не одинок. Здесь он защищен, и ему всего хватает. А там мир, полный злодеев, и каждый хочет его похитить, убить.

– Нет, еще чуть-чуть.

Утренний свет побеждал, лицо матери сияло, улыбалось только ему и никому другому на всем белом свете.

Дэн медленно открыл глаза.

«Я дома. Сейчас войдет дедушка и скажет, чтобы я шел завтракать».

Он вскочил. В голову толпой ревущих разноцветных хулиганов брызнули образы, звуки, запахи. Пылающие полудницы, вооруженные бандиты, зной, скрип песка на зубах, ночной холод, слезы, объятия в монастырском саду, сияние огней, горячий воск свечей, ступени, кровать, сон…

Действительно ли все случившееся с ними было наяву?

До его слуха донесся звон колокола.

Дэн бросился к одежде, поспешно натянул шорты, рухнул на пол, не устояв на одной ноге, толкнул входную дверь. Да! Да! Да! Все это случилось на самом деле. Полудницы и пожары, наемники и бандиты у моста, Махмед, схвативший его в лесу и пытавшийся убить, темные тоннели под курганом, долгое путешествие через пустошь с детьми на руках.

«Неужели все это было со мной?»

Он обернулся. Стоптанные ботинки глазели на него дырочками для шнурков и ухмылялись кривыми подошвами.

В корпусе для гостей его встретила тишина.

Лицо у Дэна вытянулось, как у обиженного ребенка.

Что, если ночью опять что-нибудь произошло, и весь монастырь опустел? Что, если он остался совсем один? Вдруг его забыли разбудить или того хуже – о нем самом забыли?

Еще сонный, он прошлепал по каменному коридору к выходу. Пригоршней расчесал непослушные волосы.

Из сада пахнуло свежестью. Дэн зажмурился от солнца и застыл на месте.

Монастырь жил своей жизнью. Две монахини подстригали кусты и негромко переговаривались. Летали бабочки. Дэн медленно пошел по дорожке, скрытый от всех за живой изгородью.

Он уже дошел до центра лабиринта, как вдруг услышал тихие всхлипы.

Парень остановился, пытаясь понять, кто это плачет по ту сторону кустов.

Неожиданно прозвучал знакомый голос: