— Я думаю, что к следующему собранию от нас ожидаются следующие действия, — решила подытожить она. — Первое — это от каждого по варианту названия нашего движения. Второе — тут я тоже полностью согласна с Алексом, — эмблема и макеты стенгазеты и афиши, тоже, желательно, по образцу от каждого, «Офисом» все пользоваться умеем. Но это всё уже сказали до меня. Теперь интереснее: список «ивентов», которые мы реально способны проводить. Далее — расписание, так как всё должно идти по плану. Как в обычном лагере, помните эту грёбаную сетку с вечерами-бог-знает-чего? Нужно что-то вроде такого. Это тоже от всех — хотя бы по одному от каждого, на сентябрь этого вполне хватит, если рассматривать формат «вечер в неделю». Нас пятеро, каждый составит подробный план и выступит организатором…
Договорив, Дарина утомленно выдохнула:
— Уф… Оксана Леонидовна, можно покурить? Горло прочищу, продолжу.
— У нас, конечно, неформат, но не настолько, — отрезала женщина.
— Пожалуйста, — хором взмолились Дарина и Саша.
— Ладно, — скрепя сердце, согласилась наставница, — но только в порядке исключительности собрания.
Курильщики облегченно вздохнули. Остальные неодобрительно покачали головой, а Гоша, так и вовсе, отсел на противоположный край беседки, с другой стороны от близняшек.
Уже с сигаретой в руках, школьница продолжила:
— И самое важное: опросите своих друзей, узнайте, что им вообще нужно от их жизней, кем они себя видят, чего хотят, как у них дела, всё такое. Чем больше, тем лучше — таким образом, мы сформируем темы просветбесед и вообще поймём, куда и как двигаться дальше. Все со мной согласны? Мы не должны быть наивными ламповыми няшами, топящими за добро и розовых пони, потому что это так не работает. А проблема касается не только нас, а города в принципе, и если не мы, то, мать его, кто ещё?
Возражений не возникло. Цели были озвучены, и, если исключить личное отношение ребят друг к другу, с заданиями были все согласны. Другое дело — и Оксана это понимала в первую очередь, — сами школьники едва ли осознавали, какую работу они на себя взвалили. Но дети загорелись — это самое главное. Как скоро потухнут, как не дать им перегореть раньше времени — это уже её проблемы как лидера. Одно она знала точно — видя энтузиазм, с которым подошли школьники к поставленной задаче, и читая в их глазах искреннее желание, женщина понимала, что сделает всё возможное, чтобы им помочь.
Действие девятнадцатое. Тенебризм
Благая Смерть склонилась к обнаженному мужскому телу. Тёмные волосы размётаны по подушке, глаза широко открыты, губы искажены в гримасе ужаса. Мускулистый, крепкий торс, мощные бёдра, длинные ноги. Чистый, мягкий, всё ещё тёплый.
Соламит, её нежный цветок, всё ещё бьётся в экстазе, извиваясь на крепком члене, что в последний раз исторг горячее семя внутрь женщины. Стенки лона пульсируют, требуют ещё и ещё, высасывая остатки сил из уже бездыханного существа.
Яна припала устами к Диме, даря ему последний поцелуй, и сомкнула его веки. Он умер, отдав возлюбленной всё, что мог. Обессиленная, Соламит опустилась ему на грудь, укрывая его собой.
— Ушёл, — улыбнувшись, прошептала Благая Смерть, поднимая тёплый взгляд на своё дитя. — Ты ведь этого хотела?
Та прилегла, не отводя взгляда от трупа. Её всё ещё трясло, наслаждение било ключом. Сердце норовило вырваться из грудной клетки.
— Иди, иди сюда, — поманила Яна девушку, притягивая к себе, сплетаясь с ней в объятьях, осыпая поцелуями, что захлёстывали сознание.
Миг — и они оказались на склоне холма. Лежали на траве, встречая рассвет. Их окружало море сизой полыни, и едкий аромат наполнял собою воздух, так, что голова шла кругом.
Где-то там, на горизонте, распускали свои лепестки подсолнухи, купаясь в лучах зари, а по ту сторону, за горами и за морской пучиной, высился прекрасный белый замок. Всё яснее его черты, всё величественнее его стяги, и всё отчётливее — оркестр, звучащий в его стенах. Уже совсем скоро, и Благая Смерть, и все её дети окажутся там, внутри, в своём собственном доме, в великом замке, что высится над тёмным Пыльным городом, где лишь шелест крыльев мотыльков и трели старой скрипки.
Образ рассеялся, и женщины вернулись в спальню. Тело Димы медленно тлело, осыпаясь прахом. Над ним склонился Старый Пёс. Бесшумно он впился в его руку, наступив лапой на грудь — и с силой вырвал конечность, спешно пожирая её, дробя кости зубами. Принюхался, опустив морду к животу, изучая добычу. Оскалившись, впился в чресла, одним сильным укусом отделяя их от тела, вгрызаясь внутрь образовавшейся раны. Прижимая тело лапами к постели, Пёс поглощал кишки своей добычи, оттягивая их на себя.
ebooksa