— Конечно, стоит, — прошептала Благая Смерть, слушая его мысли, сползая вдоль тела, так, чтоб он мог чувствовать её собой. Нависла над ним, направляя в себя, двигая бёдрами, снова припадая к нему.
— Подумай, — продолжала женщина, возбуждая его опьянённое воображение, — она будет вот так же, как я, здесь и с тобой. Ты будешь её целовать и гладить, а она — отдаваться тебе.
Чуть приподнялась, почти выпуская его из себя — и снова опустилась.
— Вот так, — протянула, блаженно выдохнув, — и снова, и снова, только уже — она. Ты ведь хочешь, мой милый?
Клаусу стало трудно дышать. Мысли терялись в отзвуках стонов, мелодиях скрипки и струнах ноктюрна. Благая Смерть любила его, и он не хотел, не желал противиться её воле. Ещё миг — и вместо Яны его оседлала Руслана. Столь же пылкая и страстная, сильная и ровная, с округлыми формами и темпераментом истинной немки, она сошлась с ним, не как с простой дворнягой — но как жена офицера СС со своим мужем. Со всей основательностью и гонором, она обхаживала его, и он был не в силах отказать ей.
— Да, — выдохнул мужчина, исторгнув семя, и довольная Яна опустилась рядом с ним.
Морок Пыльного города рассеялся, возвращая их на квартиру нового друга, где они осели ещё с ночи. За окном уже давно стоял ясный день, и стук трамвайных колёс, как часы города, наполнял душу силой мечты.
Действие двадцатое. Чёрный ворон
Ярко сиять или медленно тлеть — выбор, с которым сталкивается всякий, чьё сердце преобладает над разумом.
Клаус сидел в кресле на балконе в квартире Армана и курил. Дело шло к полудню, люди начинали просыпаться. Скоро заметят пропажу Димы, начнутся вопросы. Яна, как всегда, пожмёт плечами, скажет «ушел» своим мелодичным голосом, улыбнётся, предложит выпить; и снова будет кальян, снова будет веселье, улыбки — ничего не изменится. К ним приходят, от них уходят; кто и куда — уже не столь важно. Важно то, что пока люди с ними — людям хорошо. Офицер откинулся на спинку кресла, закинул ногу за ногу, смотря на зловещие лосиные рога, что венчали разгром у противоположной стены комнатки.
Всё замечательно.
Яна спала в соседней комнате, труп Димы исчез сам собой — вот и скатертью дорога, этот парень Клаусу никогда особо не нравился. Чуть позже запланирована была встреча с Русланой. Юношеская меланхолия воспоминаний прошла с тягостным рассветом, теперь можно было курить, пить вино и слушать джаз из старого патефона, который, ко всеобщему удивлению, был спасён со свалки напротив и теперь играл в гостиной.
Уход Димы был принят без особого траура — он был мутным, такой нашёл бы свой конец если не здесь, то где-нибудь в другом месте — и конец значительно более трагичный. Такие люди в условиях всё разрастающейся площадки — вполне нормальное явление. Не все понимали, что Королевская кровь — это не прибежище униженных и оскорблённых, а возможность признать свою свободу, прекратить бежать от себя. Не так давно вот говорили про анархию, где каждый прежде всего держит ответ перед собой. В современном мире она невозможна — слишком сильное влияние имеет иерархия по степени обеспеченности, и тот, кто обладает большими финансами, априори будет довлеть над человеком бедным.
У них же, Детей Венеры, при поддержке той же Скучающей Принцессы, при молчаливом согласии сочувствующих — есть всё необходимое для самодостаточной реализации каждого отдельного человека как личности, и коммуны как ячейки общества в целом.
Принимая Королевскую кровь, ты начинаешь смотреть на мир через призму собственных страхов и иллюзий — так же, как и раньше, но теперь эти самые страхи и иллюзии прорываются наружу из тёмных уголков души, объявляя твою активную часть сознания своей безвременной впиской, и устраивают там тусовку, на которой ты либо — батько, либо — приглашённый, и лучше бы тебе заиметь авторитет у своих же мыслей и взять их под контроль, иначе — будешь не только приглашённым, но ещё и — впоследствии, — отпущенным.
Клаусу нравилась идея по щелчку пальцев переместиться в заоблачную часовню и встречать кровавый закат над водами лилового моря, курить трубку и слушать мерные мелодики органа из банкетного зала. Или гулять по ночному парку в окружении множества сияющих мотыльков под тихие струны скрипки. Подобные ночи делали жизнь. Нравилась эта двойственность, постоянная возможность выбора.
Сейчас — он здесь, на балконе, курит «Прилуки» в память о Диме и слушает Армстронга. В следующий миг — он на всё том же балконе, только в замке, с видом на открытое море, и из зала звучит оркестр.
Здесь, среди них, никто уже не беспокоился ни о чём, кроме себя и своих мыслей. И — самое главное, — если тебя накроет скука смертная, всегда найдётся кто-то, кто захочет с тобой переспать. Именно на тесной плотской любви и держалось их общество. Все друг друга хотят, все друг к другу тянутся и через соитие способны словить совместный приход, разделить иллюзии друг друга, отойдя в их собственный, лучший мир. Когда все открыты и никто никого не ревнует, секс способен сплотить лучше всяких скреп.
Яна предложила позвать к ним Руслану. Статная немка. Она будет хорошим гостем в их компании.
Закрыв глаза, Клаус так и видел её, разодевшуюся по моде тридцатых: вот так же сидит, закинув ногу за ногу, курит мундштук, сетует на несостоятельность штурманов «Титаника», обсуждает фильмы Чаплина и не соглашается с Ницше. «Да, — кивнул молодой офицер своим мыслям, — родные тридцатые ей бы подошли».
ebooksa