Соламит откинулась на постель, раскинув руки, широко раздвинула ноги, проводя стопой вдоль его груди — и тот подчинился, опускаясь, позволяя женщине повелевать им, отдаваясь её ласкам, касаясь сухими губами лодыжек, опуская голову к ней, припадая к набухшему лону.
Девушка вздрогнула, впиваясь пальцами в простынь, закусила губу, смотря на сидящую рядом с ней Яну. О, что это был за взгляд! Отчаянье, смешанное с радостью. В глазах — блестят слёзы, на устах — немая мольба. Дима любил её, любил, как никогда ранее. На такое способен лишь мёртвый, лишь тот, кто приходит во снах и делится чувствами в грёзах. Он знал, что Соламит боится его, и её страх предавал ему сил, позволял всё ещё являться ей в мире живых.
Чёрный Цветок стонала, извивалась, умоляла ещё и ещё, касаясь стопами его спины, поднимая его с колен — и любимый склонился над ней, обнимая тонкие плечи, сжимая их в своих крепких руках. Он вошёл в неё, склонившись над ложем, склонившись над ней. Ровно и нежно, мерными движениями, то накатываясь, то отстраняясь. Она хотела, чтобы он делал ей больно. Хотела быть его жертвой, и мысленно кляла себя за эту слабость.
Благая Смерть прильнула к груди Клауса, вытянув ногу, касаясь щеки Соламит — и та вцепилась в неё, изнемогая от нахлынувшей страсти.
Подняв взгляд на родного мужчину, Яна поцеловала своего любимого немца, опустив руку ему на член. Сам Клаус тоже наблюдал за соитием двух потерянных душ, позволяя женщине ласкать себя. Немного напрягся, подаваясь вперёд. Затем медленно поднялся с постели и, преследуемый немного напуганным взглядом Чёрного Цветка, прошёл к окну, поравнявшись с Димой, что был всецело поглощён своей девушкой.
Яна закусила губу, исторгая стон удовольствия, сжала свою грудь, позволяя Соламит продолжать кусать её стопу и впиваться ногтями в иссохшую голень. Зажмурилась, шумно выдохнув, наблюдая, как Клаус обхватил бедро Димы, а свободной рукой — направил себя, сливаясь с парнем в едином ритме.
Исполненным благодарности взором она смотрела на любимого, что угадал её желания, ласкала себя, пока тот сплетался с покойным другом в акте прощальной любви.
Соламит принимала возлюбленного, обвив его мощную спину, поддаваясь его напору, усиленному Клаусом сзади, закрыла глаза, разрушая тишину комнаты протяжными громкими стонами, что, как хор, дополняли звучащую за окнами скрипку, смешанную с тихим, мерным смехом детских голосов.
Волна экстаза захлестнула всех разом — и тела сжались, забились в конвульсиях, отдаваясь ослепляющей тьме, мерцающей ярче, чем тысяча солнц, а потом — погрузились в объятья Эреба.
Мрак рассеялся, и счастливая Яна опустилась на подушку, утопая в объятиях Клауса, что вернулся к ней. Соламит — та прощалась с Димой, уже в другой комнате, где он теперь будет навещать её, пока она — здесь, в новом мире.
Благая Смерть выдохнула, поцеловав Клауса в щёку, коснулась его шеи, снова посмотрела в глаза. Он молчал — как ни в чём не бывало. Спокойный и невозмутимый, он обнимал её за плечи, держа подле себя. Но Яна-то чувствовала его, знала его душу.
— Что с тобой? — прошептала она, всё так же смотря на него. — Чем ты опечален, любовь моя?
Тот не ответил, только пожал плечами. Можно сказать, он ничего не чувствовал, находился в вечном покое — и только тяжёлый взгляд выдавал его состояние. Так ничего и не сказав, он закурил, извлекая сигарету из темноты помещения, откинулся на спинку кровати.
«Ещё один друг ушёл, — думал он. — И ещё один — появился». Он хотел поговорить о Руслане, вернулся — узнал про смерть Димы. Такое тоже бывает, и это тоже пройдёт.
— Ты думал о женщине, когда возвращался домой, — проворковала Яна. — Я даже помню её. Она снова появилась в твоей жизни?
Клаус покачал головой. Вот кто действительно не воспринимает происходящее — так это сама Яна. Так отходчива и воздушна. Играет, но не живёт. Не существует, но радуется. Просто ловит момент за моментом.
— Ты можешь привести её к нам, — продолжала Благая Смерть. — Ей сейчас тяжело, и жизнь совсем не ладится, ей больно и страшно. Но она вспомнила о тебе, нашла тебя и будет тебе рада. А мы — рады ей.
С этими словами она укрыла Клауса собой, оставляя отпечаток губ на плече. Тот лишь усмехнулся, запустил ладонь в её волосы, перебирая золотистые пряди.
— Ты думаешь о ней, — ворковала Яна, — я же чувствую. Не бойся себя, любимый, — заключила она слова поцелуем, на который так же не встретила ответа.
Клаус не знал, что думать. С одной стороны — это вполне вариант: если Руслана настолько отчаялась, что согласна снова встречаться с ним, то он её примет. А если нет — стоит ли?
ebooksa