Действие тридцать пятое. Эфемерность
Орне стоял на утёсе и встречал рассвет. Озарённый улыбкой, он отвёл руки за спину, вскинул голову, подставляя лицо потокам свежего воздуха.
Ветер трепал его рыжие кудри, ласкал щёки. Шум волн, крики чаек радовали слух парня, а лучи золотого светила над горизонтом грели душу.
Там, за провалом синевы, он видел великий Белый Замок, что мерно погружался в пучину глубин. Башня за башней, здание обращалось в пыль. Камни беззвучно сыпались в воду, стены опадали подобно песку, и, подхваченные свежим бризом, развеивались, словно прах. Осколки витражей блестели в лучах солнца, и те блики были последним прощанием некогда живого и прекрасного Замка, что явился в мир людей. С тяжёлым гулом разбивались колокола часовой башни, и звон их смешивался с треском цепей, что доселе сдерживали его великие врата.
Замок таял, и мальчик был последним, кто видит его в столь торжественный миг.
Было невероятно легко, спокойно, свободно. Граф и его Королева покинули этот мир, и бастион, ставший их обителью, уходил вместе с ними. Замок белого песка исчезал, являя взору чистые луга горных долин, где цвела бесконечно синяя трава, а под облаками кружили чёрные мотыльки. Небесные флейты серафимов возвещали начало нового дня, и музыка их была чистой, подобно хрупким кристаллам льда на вершинах круч, столь же воздушной, как снежные кружева, слетающие с их склонов с первыми порывами южных ветров, и лёгкой, как перья весенних птиц.
Голоса в сознании юноши утихали, его сердце наполнялось невыразимым теплом, а очи лучились блаженством. Наконец, за столь долгое время скитаний, он обрёл ту самую свободу, о которой мечтал. Свободу от всего. Зов Крови сник, исчезли страхи, память прояснилась, а мысли строились в слова. Он не питал злобы, не искал мщения, не желал борьбы.
Прощаясь с Замком, провожая родителей, Орне обрёл счастье. Простое, лёгкое, детское счастье осознания, что дальше — лишь он хозяин своего пути. Воля ли, Фатум ведёт его — не важно. Он сам выберет свой путь, тот, который считает нужным.
Перед ним раскрылся прекрасный новый мир, и парень чувствовал себя хозяином своей судьбы. Пускай он опоздал, и родители мертвы, но — мальчик жив, жив и полон радости, лучится счастьем. Их кровь всё ещё струится в его жилах, а на душе — чёрная печать Пыльного Города, но разве это помеха, если ты сам владеешь своей тьмой?
Он был спокоен: уже нечего терять, зато — есть, к чему стремиться. Есть, зачем жить. Проведя в заточении множество лет, последнее, о чём пожелаешь — вернуться туда, обретя свободу. А он её обрёл, и вместе с ней — новый смысл, новые желания и стремления.
Бросив последний взгляд на склон по ту сторону вод, мальчик обернулся и медленно пошёл, вбирая в себя терпкий пряный аромат всюду цветущей полыни, радуясь новому дню.
Он шёл через широкое бесконечно зелёное море навстречу подсолнечным лугам, и те цветы тянулись к небу, раскрыв лепестки, впитывая тепло.
Всё ещё слышалась музыка, тихая и спокойная, сотканная из флейт и гитарных струн, и тысячи светлых ангелов пели оду новой зари.
Он шёл полями и нивами, радуясь журчанию ручьёв, звонким птичьим голосам, стрекоту сверчков. Шёл, минуя невысокие хаты с соломенными крышами, сады, обнесённые простенькими заборами. Мимо сеновалов, близ которых трудились крестьяне, и больших мельниц, чей скрип был слышен за версту. Он шёл сквозь время, чтобы попрощаться с тем, что было так дорого его детскому сердцу, что давным-давно у него отняли.
Узкая просёлочная дорога, вдоль которой стоят глиняные белые дома. Раскидистые ветви яблонь и вишен, что своей пышной листвой укрывают тропку, как навес, живой коридор детства.
Мычат коровы, блеют козы. Вёдра стучат на коромыслах. Лай собак, шум птиц, забывшихся в листве.
Мальчик шёл к маленькому домику, что стоял невдалеке, близ моста у реки. Слышал говор старушек, что сетовали на жизнь. Видел деда, что сидел у дороги, прислонившись к телеге, и курил трубку, прикрыв лицо соломенной шляпой. Мужчину в военной форме, что подъехал на лошади к одной из хат, и женщину вместе с детьми, что выбежала к нему навстречу и обняла.
Мальчик посмотрел на счастливую пару, усмехнулся, покачал головой, и пошёл дальше. Он хотел вернуться домой. Наконец, спустя долгие годы скитаний, снова оказаться под родной крышей, в окружении столь милых сердцу матери и сестёр. Снова увидеть вечно смолящего деда, посмеяться над сварливой бабкой. Посмотреть на себя, совсем ещё малого и несмышлёного. Снова оказаться здесь, ещё до всего, задолго до того, что будет потом.
Вот, он идёт, и видит хату. Соломенная крыша прохудилась. Ворота открыты нараспашку, сад — пустует, всё поросло густой травой. Всё мигом стихло, как пропало, исчезло, оставив лишь простенькую полураскрытую дверцу в тёмные сени.
Мальчик оглянулся, постучал: никого. Чуть толкнул дверь, опустил голову, входя в помещение. Темно. В сенях — веник у входа. Под потолком у соседней стены в углу икона, овитая рушником. На той иконе — богородица, что обнимает распятого младенца. За ней — пыль, паутина.
ebooksa