Пляска Бледных

Когда я закончила, Старый Пёс всё ещё смиренно сидел у меня в ногах.

— Ищи, Молоха, — сказала ему, — ты знаешь приказ.

Тот повёл мордой — и на его месте осталась лишь лиловая хмарь, очертание некогда большой фигуры зверя, которая медленно рассеивалась в затхлом зловонии тюрьмы.

Моё дело здесь кончено, можно и просыпаться. По крайней мере, я выжила, осталась нетронутой. Надеюсь, сестра не будет сильно злиться. Но раз уж завесу прорвали, тут не до шуток.

Ад нужно искоренять в самом сознании.

Действие второе. Тени сгущаются

Место действия: Кабинет Оксаны Действующие лица: Оксана Школьники во дворе Дарина Зинаида Андреевна (директриса)

Прощальные экзамены на сегодня были приняты даже у самых безнадёжных, и школьники давно расползлись по домам.

Оксана Леонидовна сидела в своём кабинете на втором этаже, отдыхала после трудового дня. До отпуска оставалось несколько недель.

Откинувшись на спинку кресла, женщина пила кофе и проматывала в голове события минувшего утра. Ни с того, ни с сего в её квартиру ввалилась какая-то странная девушка, которая что-то хотела от её подруги и пациентки Дарины и несла невнятную чушь. Во всяком случае, так показалось с первого взгляда. Сама Дарина её впустила лишь потому, что Сильфа (так представилась гостья) почти сходу спросила школьницу о снах, которыми она ни с кем, кроме самой Оксаны, до этого не делилась. Подобное совпадение, по мнению Дарины, было достойным поводом, чтобы всё-таки выслушать незнакомку.

По старой привычке, рассматривая эту девушку как потенциально-больную, женщина потянулась за чистым бланком, положила его перед собой. Отхлебнула горячего кофе, затем — поднялась из-за стола, прошла к окну, открыла ставни, впуская в комнату свежую прохладу.

Простояв так с какое-то время, любуясь цветущими яблонями и слушая тишину, женщина вернулась за рабочее место, снова посмотрела на лежащий перед ней бланк, взяла ручку.

«Сильфа», — медленно вывела она в графе «Имя». Поля, предназначенные для фамилии и отчества, по понятным причинам, пустовали, равно как и отсутствовала фотографии девушки.

«Возраст, — протянула Оксана, покусывая ручку. — Сколько тебе лет, деточка? Семнадцать? Двадцать? Ты выглядишь молодо, но манера речи, поведение — если ты где-то учишься, то уже явно не в школе. Укажем твёрдые восемнадцать, а там — посмотрим».

«Пол — хотя бы здесь всё понятно, — хмыкнула женщина. — Хотя в наш век никто не исключает транссексуалов. Но даже если и так — верно, долго сидишь на гормонах: грудь уже округлилась, черты лица мягкие, лишней растительности на теле не замечено, так что в любом случае заслуживаешь того, чтобы называться девушкой».

Оксана перевела дух, снова хлебнула кофе — и расслабленно выдохнула, встряхнулась, оправив короткие рыжие волосы: нужно отвлечься.

Снова задумалась о своей подруге.

Любопытно, что именно с конца весны Дарина начала видеть столь яркие сны о песочной твердыне, в то время как Сильфа рассуждала об этом месте так, словно не то, что видела, но жила там почти всегда. Больше того, в её тоне сквозило недовольство, будто ей неприятно, что в её собственный мир каким-то образом вторгся кто-то чужой, и это при том, что сновидения всегда личные, не пересекаются.

Были исследования, в которых людям предлагали воплотить во сне одну и ту же картину — и первый этап создания сцены всем удавался. Более того, испытуемые смогли воспроизвести там образы своих товарищей по опыту, но, естественно, в итоге каждый из них действовал в одиночку, а «пришедшие» являлись не более, чем проекциями. Всё происходящее оставалось индивидуальным, каждый из сноходцев видел исключительно собственные химеры на основе заданной темы.

Возможно, здесь наблюдалось нечто подобное: обеим девочкам в какой-то момент мир стал казаться этаким воздушным замком. Это можно объяснить через концепцию ноосферы и синхронных откровений, которая, пускай пока и не доказана практикой, но имеет довольно большую поддержку как одна из теорий единства мышления. Просто два человека в разное время независимо друг от друга стали видеть одну и ту же картинку — с той лишь разницей, что у Дарины это происходило по наитию, в то время как Сильфа, похоже, занималась этим уже давно.

Вполне возможно, она использует психотропные вещества — но тут сложнее судить: в гости она пришла «чистой», зрачки нормальные, руки не тряслись, характерных попыток осознать себя в чужом мире, как то бывает под кислотой, тоже не замечалось. Так что или она уже привыкла жить под веществами и не выказывать этого на людях, или всё же свободна от сторонних токсинов. Ни уколов, ни порезов на венах: если употребляет, то не с иглы. А вот бледная кожа просто кричала о малокровии и скудном питании: девушка редко покидает свой дом, часто и долго спит. Но это не нарколепсия: ни следа характерной заторможенности и заспанности.