Под утро, лежа на груди возлюбленного, Яна прижалась к нему и призналась, что благословлена Венерой. И он улыбнулся в ответ на её слова. Они были смертными и прекрасно осознавали это. Но пока живы, впереди — вечность. Их бал только начался.
Действие пятое. Затмение средь бела дня
На скамейке в тени деревьев, закинув ногу за ногу, сидела Дарина и курила, то и дело отворачиваясь в сторону улицы, чтоб сизый дым не касался сидевшей рядом Оксаны.
Обязаловка в школе закончилась, и впереди пару ожидал весь остаток свежего дня.
Мимо гуляли люди — самые разные. Девушка не различала их лиц, да и особо не вглядывалась. Наверное, многие из них в той или иной мере были довольны своим бытием — или, по крайней мере, знали, чего хотят как минимум в эту конкретную минуту.
«
Дарина прыснула своим мыслям и, мотнув головой, посмотрела на любимую рядом. Та, словно отражение, повернулась к ней, откинувшись на спинку скамьи. Школьница повела носом и придвинулась к Оксане, изучая её.
Округлое лицо, узкий разрез глаз под очками в роговой оправе, тронутые лёгкой улыбкой тонкие губы. Вытянутый волевой подбородок, крепкая шея с едва заметным покраснением от свежего засоса, частично скрытого за аккуратным воротником белого рабочего пиджака. Под ним — тёмный гольф в обтяжку, что лишь подчёркивал её формы. Свободные светлые брюки на полных бедрах — и узкие стопы, опоясанные чёрными сандалиями.
Смотря на неё, Дарина забывала прочие мысли, отдаваясь приятному волнению внизу живота. И теперь вся сжалась, стиснув сигарету в зубах, зажмурилась, силясь подавить сиюминутное желание наброситься на Оксану прямо здесь. Та, в свою очередь, легко качнула головой, позволяя ветру всколыхнуть короткие рыжие пряди.
— Не сейчас, — тихим низким голосом.
— Угу, — кивнула Дарина, закусив губу, всё ещё сражаясь с возбуждением: нужно держаться, не проявлять сильных чувств, тем более здесь, на публике. И тем сложнее это сделать, учитывая, что напротив них расположилась молодая пара, где от откровенных ласок до бурного секса — действие в несколько застёжек.
Обхватив коленями бёдра своего избранника, девушка жадно впивалась в его шею, запустила руки под рубашку, крепко притиснулась к нему.
Оба в темном, длинноволосые, и с одинаково-наплевательским отношением к рамкам морали. Нюанс в том, что эти двое могут себе позволить нечто подобное: пускай любятся, пока молодые, юность — пора страстей, кто не влюблялся, тот не поймёт, и всё такое.
А им с Оксаной — смешки, едкие комментарии, попытки снять двух горячих лесбух: всё равно ведь сосутся и хотят трахаться, мужиков у них нормальных нет, надо исправить.
Дарина снова зажмурилась, уже от злости, стиснула кулаки. Вздрогнула от мягкого касания подруги — та опустила руку на её ладонь, окинула вопросительным взглядом. Девушка молча указала в сторону сладкой парочки. Женщина поняла всё без слов, кивнула, поднялась, приглашая идти.
— Куда хочешь? — школьница подняла взгляд.
Та пожала плечами.
— Можем на «Ботсад», там сейчас хорошо, спокойнее, чем здесь.
Дарина согласно улыбнулась.
По крайней мере для себя она знала, что их любовь куда чище, чем у многих таких «нормальных» пар: чтобы испытывать бурю чувств, совершенно не обязательно демонстрировать их окружающим.