— Скажи, Гертруда, что за событие вы хотите отпраздновать? — поинтересовался я.
На ее лице снова появилось недовольное выражение, словно она пожалела, что слишком много сказала мне.
— Как же, твое выздоровление малыш! Ведь теперь ты здоров!
— Получается, что я был серьезно болен, да, Гертруда?
— Да, малыш, ты был серьезно болен… Но я слышу, что появился наш доктор!
Я подумал, что доктор подробнее расскажет мне все, что я хочу узнать о своей болезни.
Доктор не отводил взгляд от сигары, бесполезно дымившейся на пепельнице из обожженной глины. Густой голландский кофе оставил коричневые потеки на небольших кофейных чашечках. Шерри-бренди и Кюрасао превратили маленькие рюмки в сияющие драгоценные камни.
Я узнал все.
Сейчас мне было девятнадцать лет.
На протяжении четырех лет меня, жалкое создание без памяти, без воли, без души, переводили из одной больницы в другую, из одного санатория в другой. Не имея об этом ни малейшего представления, я поднимался по снежным склонам Давоса, бродил босиком по холодной росе в лечебницах Южной Германии, дышал смолистым хвойным запахом Кампины и смотрел без веры, без любопытства, без понимания на огненные кресты Лурда.
Я обхватил обеими руками раскалывающуюся голову.
— Не стоит так много думать об этом, — посоветовал мне доктор.
— Я очень отчетливо помню, — глухо произнес я, — как я возвращался из школы. В моей голове застряла отвратительная задача о почтовых курьерах, обгонявших друг друга…
— Все это так, — поспешно перебил меня доктор. — Именно тогда и случился этот приступ менингита, ставший такой серьезной угрозой для твоего разума и твоей жизни.
Похоже, что он рассчитывал закончить этой фразой неприятный для него разговор.
Но я продолжал.
— Со мной был Боск, этот мерзкий Боск, говоривший мне непонятные вещи… А потом я помню, как все наши окна были выбиты камнями…
— Это был менингит, — повторил доктор с притворно спокойной улыбкой. — Такие галлюцинации обычны при менингите. Если тебя еще интересует эта болезнь, я принесу тебе что-нибудь почитать про нее.
Потом наступил спокойный вечер. Мы прошли вслед за морем, которое отлив заставил отступить к самому горизонту. Гертруда собрала множество небольших крабов, пытавшихся спрятаться в соленых лужах.
— Я не хочу видеть эти существа, — сказал я. — Это родственники пауков.
ebooksa