………………………
Я заметно окреп к этому моменту. Укреплению моего здоровья в значительной степени способствовала частая рыбалка на борту «Прекрасной Матильды». Кобюс искренне хвалил меня за умение прекрасно управляться с лодкой.
— С месье Жаком за рулем можно ничего не опасаться, — говорил он. — Не страшны даже неожиданные шквалы, приносящие с запада отвратительные запахи Англии.
Гертруда была счастлива и даже начала гордиться моими успехами.
По поводу этой замечательной женщины я могу рассказать забавный случай, позволивший нам на несколько часов забыть вечную атмосферу неизвестного и таинственного, которой нам постоянно приходилось дышать.
Я уже упоминал, что мой приятель, рыбак Кобюс, был владельцем замечательного палубного баркаса «Прекрасная Матильда» и имел долю в рыболовецкой компании своего шурина «Новая звезда». Его небольшой дом, выглядевший коттеджем, располагался в низине между двумя дюнами; возле него, в небольшом пруду с пресной водой, всегда галдело множество водоплавающих пернатых.
Когда он познакомился с Гертрудой, он подумал, что его жилье одинокого мужчины излишне печально. Он решил, что только энергичная женщина способна по-настоящему оживить его существование; поэтому он предложил Гертруде руку и сердце. Гертруда едва не заболела от возмущения.
Напрасно мы с доктором пытались убедить ее, что замужество — дело естественное, достойное, и что Кобюса можно считать весьма приличным мужчиной, так что его предложение — большая честь для нее. Она со скандалом выгнала некстати появившегося жениха, угрожая ему страшными карами. Бедняга чудом уцелел, так как инстинкт самосохранения мудро посоветовал ему не дожидаться использования потенциальной невестой сковородок и другого тяжелого кухонного оборудования.
— Доктор, — как-то призналась Гертруда Санториксу, — ему крупно повезло, что он так неосмотрительно выдал свое тайное желание и благодаря этому уцелел; при одной только мысли, что мужчина может стать моим господином, я превращаюсь в разъяренную тигрицу.
Доктор постарался отделаться несколькими искусно завуалированными шутливыми замечаниями.
— Клянусь, я предпочла бы вместо замужества потерять обе ноги, — серьезно заявила Гертруда.
Несмотря на столь катастрофическую неудачу, Кобюс продолжал приглашать меня выходить в море на его лодке. Упорный, как все мужчины его профессии, он не потерял надежду. Иногда после удачной ловли, Кобюс пришвартовывал свою лодку у причала соседнего городка, продавал рыбу на местном рынке и на вырученные деньги устраивал небольшой праздничный вечер в таверне «У лукавого китайца».
Я с удовольствием сопровождал его, так как в этом баре пиво всегда было холодным, а полки за стойкой украшало множество разноцветных бутылок. Мы больше болтали, чем пили, пуская к потолку дымные кольца, и вместе с табачным дымом сами собой рождались веселившие нас чудесные фантазии.
Марта, хозяйка таверны, расставлявшая на нашем столе празднично расцвеченные бутылки, была эффектной брюнеткой с матовой кожей лица; она когда-то приехала сюда из какой-то азиатской страны с матросом, через какое-то время бросившим ее.
Она часами оставалась за стойкой, и ее взгляд терялся между тяжелыми бархатными занавесями; я уверен, что перед ее мысленным взором раздувались паруса судов, идущих то на юг, то на север, и в них воплощалось великое приключение.
Я был не единственным аборигеном, посещавшим «Лукавого китайца»; время от времени здесь появлялся тщедушный тип с гноящимися глазами, заметно хромавший; он всегда выпивал свой стаканчик старого схидамского вина[62].
Он обычно приветствовал всех присутствующих широким взмахом своей канадской шляпы; ему отвечали крайне небрежно, с оттенком презрения.
— От него несет мускусом, словно от зверя из яванских лесов, — как-то сообщил мне один из завсегдатаев, в прежние годы посещавший знойные края Востока. — Мне больше нравится запах рыбы, смолы и жевательного табака.
Однажды я увидел прикрепленный к зеркалу кусочек грязного картона, на котором прочитал:
Увидев, что я присматриваюсь к этому объявлению, Кобюс фыркнул:
ebooksa