Записки куклы

— Как, барышня, забыть, разве можно! Мы ведь и пришли сюда нарочно, чтобы посмотреть ее?

Я в это время сидела в комнате около открытого окна, на кожаном кресле, но так как кресло было низкое, то видеть меня девочки не могли, я тоже, конечно, их не видела, но слышала весь разговор превосходно.

«Стало быть, Соня скоро придет за мною», — подумала я и, действительно, минут через пять Соня показалась в комнате.

Взяв меня на руки и тщательно расправив все складочки и бантики моего платья, она торжественно вынесла меня в сад, где толпа девочек в один миг обступила нас со всех сторон.

В первую минуту девочки, должно быть, были до того поражены моей красотой и моим прекрасным костюмом, что стояли точно вкопанные, не говоря ни слова, затем мало-помалу успокоились, начали приходить в себя и почти все в один голос принялись меня расхваливать.

— Что за красавица, что за прелесть! Вот так кукла, нечего сказать! — слышалось отовсюду.

— Волосы-то какие, посмотрите, точно настоящие! — громко заметила одна, стараясь перекричать остальных.

— Нет, вы на руки обратите внимание, пальцы почти как у живого человека: можно согнуть и разогнуть по суставам! — кричала другая еще громче.

— А ноги, а глаза, а платье! — раздавалось со всех сторон. — Просто загляденье! Барышня, дозвольте подойти ближе.

Соня в знак согласия утвердительно кивнула головой. Девочки подошли ближе и начали до того теребить меня, передавая из рук в руки, что даже замучили.

Глава двенадцатая

Бедная старушка

Как я уже сказала выше, моя дорогая Сонечка с первой минуты переезда своего в деревню не переставала думать и заботиться о том, чтобы доставлять своей матери полное спокойствие. Вместо того, чтобы вставать в девять часов, как бывало в городе, она вскакивала в шесть и первым делом отправлялась в кухню приказать Агаше приготовить для Марьи Николаевны кофе и завтрак. Затем начиналась уборка комнат. Не желая отрывать Агашу от плиты, Сонечка большею частью делала это сама, рассчитывая время таким образом, чтобы к часу вставанья матери все было готово.

Марья Николаевна не могла нахвалиться своей дочуркой, да и действительно — другую такую девочку трудно найти на свете. Бедняжка с утра до ночи находилась в работе, ей даже иногда не оставалось времени играть со мною, вследствие чего я почти всегда оставалась одна. Другая кукла, может быть, на моем бы месте обиделась, рассердилась, но я не сделала ни того, ни другого, потому что понимала вещи как следует.

Дни наши проходили спокойно. Я начинала свыкаться с моим одиночеством, хотя все-таки не скрою, что порой чувствовала ужасную скуку.

В одну из таких минут, когда мне было как-то особенно тоскливо, Соня, проходя мимо того места, где я сидела, случайно повернула голову.

— Бедная Милочка, — сказала она ласково, — сидишь одна, все это время мне некогда было с тобою поиграть и поговорить, как прежде, но сегодня я, по счастью, справилась раньше, пойдем немного прогуляться по саду.

С этими словами она взяла меня на руки и спустилась в сад, нижняя половина которого выходила в поле, где росла рожь, которую крестьяне теперь убирали.

— Ты, наверное, никогда не видала ржаного поля, — продолжала девочка и начала подробно рассказывать, каким образом крестьяне обрабатывают пашню.

Я слушала ее с большим вниманием и не могла надивиться тому, что из крошечного зернышка, брошенного в землю, через несколько времени вдруг вырастает целый колос, наполненный десятками, а иногда и больше, таких же зернышек, из которых люди сначала мелят муку, а потом пекут хлебы.