Ночью я не смыкала глаз, обуреваемая неожиданно сильной обидой и раздражением. Он ничего мне не сказал! Неужели собирался вот так запросто исчезнуть с утра, не потрудившись предупредить! И это после всего… после того как…
Сегодня я отчетливо ощутила, как между нами что-то резко и безвозвратно изменилось. Я не знала, как назвать внезапно обрушившиеся на меня чувства, ведь раньше не испытывала ничего подобного. Боялась шагнуть в эту неизвестность и оступиться. Боялась впустить в сердце человека и вновь потерять, как теряла всех близких. Единственное, что сейчас знала точно – то, что не хочу, чтобы он уезжал. Не хочу снова оставаться одна.
В голове роились мысли. Вслушиваясь в посапывание ребенка, я не сводила взгляда с темноты за окном в ожидании, когда она начнет растворяться, сменяясь предрассветным сумраком.
Только тогда я осторожно, стараясь не разбудить Лети, поднялась со скрипучего пола и тихо зашипела от боли. Я не стала брать трость, чтобы лишний раз не шуметь, и короткими прыжками добралась до двери. Потянувшись было к ручке, застыла на полпути.
Вдоль стены громоздились самые разные вещи – меха, утварь, одежда. Даже оружие. Я с недоумением оглядела множество дорогих и искусно выполненных предметов, не понимая, откуда и когда все они появились в моей комнате, но притрагиваться ни к чему не решилась. Возможно, им просто не нашлось другого места в доме.
На кухне ничего не напоминало о недавнем беспорядке. Пустующая миска стояла около бочки, а с ее края свисала тряпка. Некоторое время я стояла в дверном проеме, затуманенным взглядом смотря на место, где утешала мужчину, спасшего мне жизнь, а перед глазами стоял образ столь яркий, будто наша невинная близость происходила наяву. Могло ли мне это присниться?
Покачав головой, я не стала терять времени и приступила к тому, за чем пришла. Вот бы только знать, как далеко и куда он направлялся.
Я завязывала небольшой мешочек, когда в окна робко проникли лучи восходящего солнца и на лестнице раздались тихие шаги. Я вытерла вспотевшие от волнения ладони о штаны.
Сначала в коридор вылетела Ласка, а следом показался Ник в полном боевом облачении. Он сосредоточенно затягивал ремни на плотном кожаном жилете, натянутом поверх кольчуги, и вяло отмахивался от собаки, периодически морщась и потирая виски. Его темные волосы были по обыкновению стянуты в небрежный пучок на затылке. Снаряжение делало и без того массивную фигуру еще более внушительной.
Я заставила рот закрыться и беспокойно нахмурилась. Куда он собрался в таком виде?
С щелчком застегнув пряжку на ребрах, он наконец-то дошел до кухни и поднял голову. Изумленно остановился. Мы, не моргая, смотрели друг на друга, а затем я подхватила мешочек, большую флягу с водой и шагнула к Николасу, застывшему в ступоре.
– Лети сказала, ты уезжаешь, – ровным голосом произнесла я и вручила ему провизию.
Николас бросил взгляд на вещи в руках, а потом с тем же удивлением быстро посмотрел на меня.
– Ты специально встала рано, чтобы приготовить мне в дорогу еду? – помедлив, недоверчиво спросил он.
К счастью, Ласка, прильнувшая к ноге, как кошка, избавила меня от необходимости смотреть ему в лицо.
– Ну… – Я кашлянула и из последних сил удерживала невозмутимый вид. – Делия, как я поняла, занята ранеными. А тебе было бы не лишним отдохнуть после вчерашнего. К тому же ты снова помог мне, и я хотела…
–
– Все, что я сделала, было по доброй воле.
– Знаю. И я этим восхищен, – тепло улыбнулся он.
Выдержка окончательно подвела меня. Я отвернулась, скрестив руки на груди в защитном жесте.