Фрейя. Ведущая Волков

– Ты все разрушила, – лишенным эмоций голосом сказала мать.

– Простите меня! – Из груди вырвалось рыдание, когда воины Кезро приподняли руки, готовые закончить начатое. – Нет! Пожалуйста! Не надо! – захлебываясь слезами, выла я и снова и снова обрушивала на прозрачную преграду обагрившиеся кровью кулаки.

Стену вдруг объяло пламя, взметнувшееся вверх на три человеческих роста. Я инстинктивно отпрянула от жара.

За языками огня на меня уставились три пары глаз.

– Ты опоздала, – в унисон произнесли родные замогильными голосами.

Кинжалы взметнулись вверх. Веки отца, матери и брата одновременно сомкнулись в последний раз.

Голову прострелило болью, когда я со всей силы ударилась о дно кровати, вырвавшись из кошмара. Я резко села и лихорадочно отползла к стене, с диким ужасом озираясь вокруг. Мне хотелось кричать, но сил не было. Дыхание прерывалось, а по лбу катились холодные капли пота. Мне потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы узнать в темных очертаниях стен свою комнату в доме вождя.

Я вытерла слезы с трясущегося подбородка и щек и обхватила колени руками. Повсюду валялись измятые, скомканные простыни. Удивительно, что никто не услышал, как я металась во сне. Стоило подумать о нем, как меня вновь поглотила паника. Я зажмурилась и прижала руки к лицу, пытаясь успокоиться, но дыхание становилось все чаще и тяжелее, пока воздух совсем не перестал поступать в легкие. Судорожно выпутавшись из простыней, я выбежала за дверь и вывалилась на улицу, упав на колени и дрожа всем телом.

Была глубокая ночь. Рассветные лучи еще даже не собирались разбавлять мрак темно-синего полотна. Полная луна озаряла все вокруг холодным светом, и я поежилась. Громко сглотнула и сжалась в комочек, уставившись в землю пустым взглядом.

Я не знала, сколько так пролежала. Очнулась, только когда почувствовала, что затекло бедро. Дождавшись, когда в кожу перестанут впиваться сотни иголочек, я встала на трясущиеся ноги и медленно побрела обратно. Но на пороге темной комнаты замерла. Дыхание сбилось, и я отступила, понимая, что не смогу зайти внутрь этой ночью.

Долгое время я бесшумно бродила взад-вперед от кухни до коридора. Глаза слипались от усталости, вызванной бессонными ночами, но я не позволяла себе уснуть.

Я боялась. Ужасно, невероятно сильно боялась.

Предательница.

Убийца.

Ты все разрушила.

Ты опоздала.

Четыре жестоких фразы набатом звучали в голове и не давали успокоиться.

Страх внутри вспыхнул подобно фитильку, и я осмотрелась по сторонам, вглядывалась в черные тени, пугаясь любого шороха и скрипа деревянных половиц. Чувствуя себя жалкой и беспомощной. Накатившее одиночество стало последней каплей. Я больше не могла это выносить.

Хромая, я впервые ступила на лестницу, которая вела на второй этаж, и вскоре оказалась у темнеющей в стене двери. Я поколебалась, касаясь поверхности трясущимися руками. Сзади что-то скрипнуло, и ладони сами надавили сильнее. Дверь беззвучно подалась вперед, являя взору небольшую, почти пустую комнату с покатым потолком и небольшим окном.

Из глубины раздалось глухое рычание, и на полоску лунного света ступила большая собачья лапа. Ласка принюхалась. Клокочущие в горле звуки тут же сменились шелестом виляющего хвоста.