Позади меня движение — Бен с полицейскими врываются в гостиную.
Меня будто парализовало.
С улицы доносится звук глухого удара. Мы живем на пятом этаже.
Это тело моего мужа.
Какие-то несколько секунд — и его не стало.
Эрин
Ума не приложу, кому пришла в голову вдея украсить здание суда округа Суффолк к Рождеству. Маленькая елочка в дешевой мишуре, стоящая в караульной, источает приятный аромат, а по радио звучит веселая музыка.
С Рождеством и с Новым годом…
Вся эта праздничная атмосфера кажется дикой. Нелепой.
Мне на ум приходят воспоминания о том, как мы три года назад праздновали Рождество, — в нашей тогда еще новой квартире. Всего за несколько недель до этого мы с Дэнни поженились.
Я для проформы купила в магазинчике на распродаже дешевую искусственную белую елочку.
Я Рождество особо не жалую. Я разлюбила его еще в Ирландии, примерно в то самое время, когда мир мне напомнил, что нет ни Санта-Клауса, ни волшебства, ни чудес.
Дэнни при всем при этом казался живым воплощением духа Рождества. Этого сурового здоровяка ростом под метр восемьдесят хлебом не корми, дай только посмотреть в сотый раз «Один дома» и погрызть красно-белые леденцы в форме посохов.
Первым делом я слышу Дэнни и уж потом вижу его самого. Дело обстоит так. Муж пытается попасть ключом в замочную скважину, ругаясь под нос, потом, дергая им в замке, пытается вспомнить, куда этот ключ надо поворачивать. Дэнни любит повторять, что наружная дверь нашей квартиры попала к нам из пещеры, в которой Али-Баба нашел сокровища сорока разбойников: пока не произнесешь волшебные слова, она не откроется.
Он затаскивает в квартиру здоровенную, высотой с него самого пушистую ель и громко хохочет при виде растерянности и ужаса на моем лице.
— У нас украшений не хватит, — говорю я. — И как ты ее вообще запихнул в лифт?
— Да я ее по лестнице затащил, — отвечает он.
А потом заключает меня в объятия.