— Это потому, что ты не принесла воды! Мне не в чем было их мыть!
— Так принесла бы сама! Кто готовит, тот и воду носит!
— Да?! Да?! А кто спит до полудня, тот отдыхает целый день?!
В общем, как я поняла, самостоятельная жизнь у них не очень заладилась.
И я уж хотела уйти. Не хотелось погружаться в их распри и вообще в их злобный, жадный мирок.
Но я же вроде как обещала Брату Умиротворения помочь его сестрам.
Поэтому я со вздохом поднялась на крылечко и постучала тяжелой бронзовой ручкой-кольцом об металлическую пластинку.
— Кто-то пришел! — тотчас заорали в доме.
— Кто-то пришел!
— Может, это кредиторы? Не открывай!
— Ты выучила новое умное слово, тупица? Откуда у нас кредиторы? Ты что, брала в долг?
— Ну-у-у… разве что чуть-чуть…
— Что?! Денег нет, взять их неоткуда, а ты мало того, что тратишь их на тряпки, так еще и берешь в долг! А кто отдавать будет?!
— Не открывай!
— Черта с два! Если это твои кредиторы, пусть забирают тебя! В рабство! Навечно! Навсегда!
За дверями загрохотали шаги. Башмаки пересчитали каблуками ступеньки лестницы, затем пересекли холл. Дверь распахнулась, и я очутилась нос к носу со старшей сводной сестрой, Мирандой.
Она здорово осунулась и побледнела.
Платье ее, некогда красивое и дорогое, без должного ухода стало грязным, серым, в неряшливых пятнах.
Руки ее тоже были неухоженные, в ссадинах и царапинах. Под ногтями грязь.
На голове небрежный пучок вместо приличной прически. Кажется, самостоятельно даже причесаться толком она не умела.