Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома

22
18
20
22
24
26
28
30

— Никаких «но»! Ваш брат, послушник Умиротворения, просил дать вам работу!

— Работу?.. — разочарованно протянула Моника.

— Именно так. Он осведомлен о вашем положении не хуже меня. Он прекрасно знает, что вы ничего делать не умеете, поэтому самим устроиться вам будет сложно.

— Мог бы сам позаботиться о нас! — зло зашипела Миранда. — Умиротворение ведь богато! Им принадлежат и земли, и замки, и деньги… Разве нет у них статьи расходов на родственников?

— Я шить умею! — возмутилась Моника. — Я прекрасно шью! И вышиваю отлично!

— Вот и иди в белошвейки! — огрызнулась Миранда и показала сестре язык.

— Что?! Я? В белошвейки?! Ты еще скажи — прислугой а богатый дом! — оскорбилась Моника.

— Именно прислугой, — снова холодно и жестко произнесла я. — Коль скоро ничего иного вы делать не умеете, то я могу предложить вам только работу в моей больнице. Работу, на которую не требуется много ума. Стирать бинты, выносить мусор, ухаживать за больными.

— Что?! — заорали обе сестры в один голос. — Кто?! Мы? Возиться с грязными заразными людишками?!

— О, кстати. Мыть пациентов тоже будет входить в ваши обязанности. За это я вам назначу небольшую плату, одежду дам, и стол предоставлю.

— Меня сейчас стошнит, — пискнула Моника.

— Возиться с чужими язвами и болячками! — возмущенно воскликнула Миранда. — Да лучше на улицу, на панель идти!

— Думаешь, все клиенты мытые? — иронично поинтересовалась я.

— Может, и не все! — огрызнулась яростно Миранда. — Да только тебе в ноги не придется кланяться за кусок хлеба! Маркиза…

Последнее слово она выплюнула с презрением.

Всем своим видом показывая, что мой титул она ни в грош не ставит.

Как будто он был ненастоящим.

Впрочем, мне было все равно.

— Герцогиня, — ответила я спокойно. — Завтра я стану герцогиней. Поэтому мне будет не до вас. Так что решайте скорее, да или нет. Я не стану вас упрашивать, и ждать тоже. И второй раз не предложу.

— Да иди-ка ты со своими предложениями! — грубо выкрикнула Миранда. На ее бледных скулах заиграли пунцовые пятна. Будто ей кто пощечину влепил. — Корчит тут из себя благодетельницу! А сама пришла поиздеваться! Унизить нас захотела!