Двуликие

– Нет-нет, подожди! Я тебе помогу.

– Поздно.

– Стой! Я знаю, как избавиться от Джеральда.

– Так избавься. – Она скрылась за дверью.

«Надо отравить Джеральда», – твердо решил принц и в раздумьях, как преподнести яд «отцу», провел остаток вечера.

Близилась ночь. Гасли свечи в залах, пустели коридоры, стихали голоса. Сумрак поглощал Мейфор. Роберт отослал слугу, чтобы близ комнаты не оказалось случайных свидетелей подозрительного события. Вскоре послышались осторожные шаги. Дверь приоткрылась. Роберт сел в кровати, зашуршав тонким одеялом, и вгляделся в остановившуюся у входа слабую тень.

– Это ты? – спросил принц.

– Я.

Кто угодно мог ответить «я», но по странному чувству, возникшему внутри, Роберт опознал в посетительнице мейфорскую ведьму. Она не отходила от двери, значит, разговор должен быть коротким.

– Как твоя нога?

– Уже не болит. Но я пока притворяюсь, чтобы…

– Прекрасно, – оборвала ведьма, не пожелав выслушивать причины, которые собирался перечислять Роберт. – Дант Гарс вернется завтра. Он привезет пять ведьм. Среди них есть мои подруги. Делай что хочешь, но ты должен их освободить.

– А если не смогу?

– Тогда подведешь Анну Мельден, – ответила ведьма. Она на секунду нагнулась, оставила что-то у порога и, не дожидаясь от Роберта ответа, скрылась за дверью так же тихо, как и пришла. Лишь едва различимый звук отдалявшихся шагов отзывался в коридоре, пока не исчез за поворотом.

Глава 48

Принцесса и повстанцы

Мрачное место, в которое поместили пленную принцессу Маргарет, напоминало подземные тоннели. Выбраться отсюда можно было либо через запертую дверь, которую снаружи охраняли повстанцы, либо через заколоченное окно. Плакать было бессмысленно. Девушка попыталась оторвать доски с окна, но лишь содрала кожу и поломала ногти. Каждые несколько минут, когда боль в напряженных пальцах проходила, Маргарет устремлялась к окну и яростно продолжала попытки освободиться. Доски все не поддавались, а руки ныли от заноз. Девушка с досадой ударила кулаком по ненавистным деревяшкам, отделявшим ее от свободы, и опустилась на шаткий табурет с тряпичной накидкой, добавленной, видимо, специально для принцессы. Ее плен длился уже сутки, может, даже двое. Или больше. Время текло вязкой смолой в этой крохотной душной каморке.

Иногда Маргарет опускалась к замочной скважине в двери и наблюдала за находившимися поблизости повстанцами. По разговорам принцесса поняла, что восстания поднялись по всей Эфлее. Калледион же, вопреки изначальным обещаниям, пока не начал наступать. Нэйт, тот самый сбежавший повстанец, действовал один, сделав ставку на какую-то хитрость. Теперь стало ясно, что хитрость состояла в похищении принцессы – победителем станет тот, в чьих руках окажется девушка.

Чуть поодаль, прислонившись к стене, стояли и переговаривались два вооруженных повстанца. К ним подошел третий – высокий бородатый мужчина с угрюмым лицом и ножом в руке. Он указал на дверь комнаты, в которой заперли принцессу, ему кивнули и подали ключ. Маргарет отскочила от двери. Повстанец вошел внутрь и оперся на стену, разглядывая сидящую на табурете Маргарет. Она же смотрела на него против света, от которого успела отвыкнуть за время заточения, поэтому поначалу повстанец ей представлялся лишь большой темной фигурой. Девушка крепко обняла себя и ногтями впилась в плечи – так она сдерживала дрожь в руках.

– Ну что, милочка, не скучала?