Томильс провел их по коридорам второго и третьего этажей. Ничего необычного! Все те же серебристые и черные плиты, узкие окна, через которые проникало слишком мало света, лестницы с витыми перилами. И неестественная тишина.
— А где же сейчас студенты? — не выдержала Марго.
— Они на тренировках в парке. Пока лето, юношам и девушкам нужно дышать свежим воздухом, — охотно ответил заместитель ректора. — На третьем этаже также находится библиотека, можете получить здесь учебники для подготовки к занятиям. А теперь в парк!
Марго чувствовала, как от доброжелательности Томильса сводит зубы. Ей хотелось хорошенько его встряхнуть, чтобы он помолчал хоть минуту, однако даже такой возможности у нее не было.
Они спустились на первый этаж, вышли через центральные двери и оказались на ровной длинной аллее.
— Это прогулочная зона, — продолжал комментировать заместитель ректора. — Справа теплицы, там мы выращиваем овощи. За ними сад. Фруктовый, разумеется. Слева тренировочные поля и спортивные площадки.
Он ускорил шаг. За деревьями сложно было угадать, что и где находится. Марго все больше казалось, что их окружает искусственная картинка всеобщего благополучия, однако оно было насквозь лживым. Это она тоже ощущала предельно ясно. Хотелось кричать от этой лжи! Но Маргарет продолжала следовать за Томильсом, пока деревья не расступились. Он свернул налево, и вскоре они уткнулись в место, являвшееся Марго во снах. Академическое кладбище.
— Вот, наше место скорби, — вздохнул Томильс почтительно. — Здесь покоится Элеонор.
— Десять могил за четыре года — не многовато ли? — поинтересовался Эрвин.
— В академии люди тоже болеют и умирают. Что удивительного? И несчастные случаи бывают, как с бедной Элеонор.
А Маргарет уже не слушала их разговор. Она подошла к крайней могиле, на защитном знаке которой значилось: «Элеонор Хейзел».
— Здравствуй, сестренка, — проговорила она, стирая с глаз набежавшие слезы.
Очень хотелось расплакаться, но не на глазах у посторонних людей, а Томильс и Эрвин не собирались оставлять ее здесь одну. Взгляд Марго упал на свежий цветок, покоившийся на могиле Элеонор. Роза редкого темно-бордового оттенка, почти черная. Интересно, где растут такие цветы? Пока она не заметила ни одного цветника. И кто оставил здесь розу? У Элеонор был поклонник? Или же это сделал кто-то из друзей-преподавателей? А может, студент?
— Лори Хейзел, мне очень жаль вашу сестру, — вмешался в ее мысли голос Томильса. — Она была одаренным преподавателем. Однако жизнь непредсказуема, и мы потеряли нашу дорогую Элеонор. Примите мои соболезнования. Понимаю, боль утраты вряд ли стала для вас меньше.
А Маргарет уже смотрела на соседние могилы. Только имена, без каких-либо дат. Кто здесь похоронен? Преподаватели? Студенты? А за кладбищем начинался железный забор, весь увитый диким виноградом. Видимо, именно он отделял благополучное правое крыло от экспериментального левого.
— Все в порядке? — подошел к ней Эрвин.
— Да, — ответила Маргарет. — Все хорошо. Я так давно хотела здесь оказаться. Хотя бы попрощаться. Однако мне отказали в таком праве, и бедная Элеонор осталась совсем одна…
Эрвин опустил руку ей на плечо, и Марго замерла, мысленно обещая сестре узнать правду о ее гибели, какой бы сложной и горькой та не была.
— Идемте дальше, — поторопил Томильс. — Наш ректор не любит ждать, он педантичен, как и многие уроженцы западного Мэ-лора. Вы ведь заметили наши башенные часы? Это нововведение ректора, изначально их не было. Однако он всегда повторяет, что нужно следить за временем.
Наверное, жуткий зануда, подумалось Маргарет. Да и вообще, чтобы руководить подобной академией, нужно быть специфическим человеком. Заместитель уже вел их обратно к зданию академии, а Марго хотелось обернуться, чтобы еще раз взглянуть на могилу Элеонор. Она обещала себе, что придет сюда в одиночестве, когда никто не будет мешать. Возможно, тогда и прольются все непролитые слезы ее боли из-за потери сестры. А пока надо быть сильной и сосредоточенной, чтобы не упустить ничего важного. Эта академия — не то место, где стоит расслабляться.