Персис подождала, пока Бхуми запишет ключ в журнал, потом положила его в карман и переписала адрес в записную книжку.
Затем судмедэксперт снял с трупа одежду, положил ее в специальный пакет и перешел к осмотру тела.
На груди покойника отчетливо выделялось отверстие от пули, которая его убила.
Персис вдруг поняла, что печальный конец Ингрэма беспокоит ее куда меньше, чем она ожидала. Сет особо подчеркнул, что за недолгое время службы в полиции она уже убила двух человек. Она должна сожалеть об этом, потому что она женщина? Этого от нее ждут? Женской чувствительности?
К черту.
Бхуми снял бинт с правого плеча Ингрэма, обнажив свежую колотую рану.
Персис вспомнила о нападении рядом с обсерваторией. Если бы она еще не была уверена в том, что это был Ингрэм, теперь поводов для сомнений не оставалось.
– Смотрите-ка, – произнес Бхуми. – Инспектор, подойдите сюда.
Персис подошла ближе и заглянула Бхуми через плечо. Тот изучал внутреннюю часть левой руки англичанина.
Примерно на двадцать сантиметров выше локтя виднелась маленькая черная татуировка, не больше сантиметра в ширину.
Казалось, в этом не было ничего особенного, но Бхуми пришел в волнение. Какое-то время он не сводил глаз с татуировки, потом отошел от стола и провел рукавом по лбу.
– Это что-то значит? – спросила Персис.
– Я… не уверен. Могу ошибаться. – Персис озадачило его внезапное возбуждение. – Я никогда такого не видел, только в литературе.
– Литературе?
– В медицинских журналах.
Персис снова посмотрела на загадочную татуировку, потом повернулась к Бхуми:
– Пожалуйста, объясните.
34
В кабинете Фрэнка Линдли не оказалось. Секретарша сказала, что он читает лекцию – это была одна из обязанностей, которые Линдли взял на себя в обмен на место в университете.
Женщина предложила объяснить, куда идти, но Персис и так знала дорогу.