Через час Персис сидела за своим столом, печатала дополнение к отчету, который она сдала четыре дня назад, и думала о страданиях Джона Хили. Он проявил слабость, и эта слабость стоила людям жизни – и во время войны, и сейчас, в Бомбее.
Она почти не сомневалась, что, если бы Хили сразу обратился в полицию и рассказал, что Отто Скорцени хочет украсть «Божественную комедию», Франко Бельцони, а может быть, и Франсин Крамер были бы живы.
Персис никогда не смогла бы такое простить.
И все-таки… Джон Хили тоже был жертвой, жертвой войны, которая всякий раз обнажает истинное уродство человеческой природы.
Персис вспомнила о конверте, который Хили оставил в сумке перед тем, как покончить с собой. Внутри была записка с тремя строками из «Ада».
Персис была уверена, что Хили выбрал эти слова не случайно – он видел в них собственную судьбу.
Он утратил правый путь и так и не смог найти его снова.
Может быть, это объясняло, почему он в конце концов покончил с собой. Да, самоубийство действительно было смертным грехом. Но, возможно, посвятив себя высшей цели, Хили надеялся уравнять счет и найти то, что потерял.
Свою душу.
Персис не сомневалась, что в каком-то смысле Хили отождествлял себя с Данте, который заблудился в лесу морального падения, но постепенно, через Ад и Чистилище, нашел дорогу в Рай. Возможно, поэтому спасение «Божественной комедии» так много для него значило.
Персис взглянула на часы. Она обещала встретиться с Арчи Блэкфинчем меньше чем через полчаса в «Празднике живота» – китайской забегаловке, которую можно было считать нейтральной территорией. Это место совсем не располагало к романтике.
Они просто встретятся как двое коллег, решивших отметить успешное завершение дела. Возьмут лапшу и крекеры с креветками – из тех, что рассыпаются от одного взгляда. Может, еще пельмени. И если разговор вдруг зайдет о поездке в пещеры на острове Элефанта, как знать, возможно, она решит об этом подумать. Она давно уже там не была.
И если Блэкфинч захочет составить ей компанию, это его личное дело…
Ее мысли перескакивали с Блэкфинча на Зубина и обратно. Трудно было найти двух менее похожих друг на друга мужчин. Где Зубин сейчас? Что он делает?
А Арчи Блэкфинч… Внутри – загадка в загадке, снаружи – самый неловкий англичанин средних лет из всех, кого ей доводилось встречать. И все-таки всякий раз, когда он был нужен, он был рядом, с плохо завязанным галстуком, нахмуренными бровями и выражением озадаченного коккер-спаниеля…
На стол упала газета. Утренний выпуск «Индиан Кроникл». Над Персис склонился Бирла:
– Чанна снова взялся за старое.
Персис взглянула на статью, в которой описывалась история спасения манускрипта Данте. На фотографии мрачная Нив Форрестер передавала его главе Национального банка Индии – теперь книга будет лежать в хранилище его бомбейского отделения.
О роли Персис в успешном возвращении манускрипта практически не говорилось.
Вместо нее все лавры достались Рошану Сету, раненому Джорджу Фернандесу, первому заместителю комиссара полиции Амиту Шукле и Арчи Блэкфинчу. Мужчинам, которые практически не имели отношения к этому делу.
ebooksa