Забег к концу света

– В смысле?

Мисти показала на свое колье, где в центр «восьмерки» снова был вставлен кусочек янтаря.

– Давным-давно моя прабабушка подарила два таких колье, абсолютно одинаковых, моей бабушке, а та подарила их моей маме, когда ей исполнилось пятнадцать. Одно из них по-прежнему у моей мамы, а это она подарила нам с Честити. Мы его носим по очереди.

– А откуда эти камни? – поинтересовалась я.

– Ты знаешь про покупку Манхэттена?

– Конечно.

– Помнишь цветные стеклянные бусы, на которые голландцы обменяли остров у индейцев? Так вот это были не просто какие-то там старые бусы, и уж точно они не стоили всего двадцать четыре доллара. Говорят, что голландцы изначально выкрали их у индейцев, а затем согласились отдать обратно. Чтобы вернуть их, индейцы готовы были отдать весь остров Манхэттен. Как бы там ни было, эти камушки каким-то образом попали в Новую Англию к колонистам с «Мэйфлауэра», нашим предкам. Два янтарных камня – вот эти два – оказались в моей семье.

Мисти пожала плечами:

– Конечно, сначала это все выглядит довольно странно, но есть парочка особенных суперстранностей по поводу этого портала. Во-первых, он работает только с декабря по апрель. Почему? Без понятия. А во-вторых, он не позволяет никому моложе пятнадцати или старше восемнадцати пройти через него. Он знает, сколько тебе лет. Как только тебе исполнится восемнадцать, он не даст тебе пройти. Световой барьер просто не пустит внутрь, точно так же, как не позволяет выйти обратно через вход.

– Вот почему драгоценные камни передаются из поколения в поколение, – сказала Честити. – Как только тебе исполняется восемнадцать, ты уже не можешь войти в туннель. Так что наша мама, как и ее мама до нее – и ее мама до нее, – устраивала такие забеги между пятнадцатью и восемнадцатью годами. После этого она хранила драгоценные камни и ждала, пока у нее появятся дети. Когда мы подросли, она привела нас в парк и показала, как все устроено.

– Так это вашей семье принадлежат те два частных сада? – спросила я.

Мисти встала и подошла к книжной полке.

– Нашей и еще парочке других семей потомков поселенцев с «Мейфлауэра». Они находятся в собственности одного доверительного фонда, который существовал еще до того, как был построен парк. «Метрополитен» и Музей естественной истории мечтают, чтобы эти сады оказались в свободном доступе, но этого не произойдет, пока жива я или кто-то из наших будущих детей.

Во время своего рассказа Мисти взяла с полки толстую книгу в твердом переплете: томик «Войны и мира» Толстого. Мне было интересно, что она делает – зачем брать классический роман посреди разговора? Но когда она открыла книгу, стало видно, что в страницах была вырезана прямоугольная полость. Теперь выбор произведения стал понятен: «Война и мир» была длинным романом, а потому книга являлась достаточно толстой, чтобы спрятать в ней колье. Мисти положила ожерелье внутрь, затем захлопнула книгу, поставила обратно на полку и улыбнулась:

– Этому трюку меня научила мама. Воры всегда роются в ящиках и в наши дни могут открыть любой сейф. Мама рассказывала об одном богатом парне, у которого был стенной сейф: пока он отдыхал на Багамах, какие-то грабители полностью выдрали сейф из стены при помощи отбойного молотка. Это заняло целый день, но они справились. Так что пусть лучше так. Серьезно, много ли воров станут проверять «Войну и мир» во время ограбления?

– Верно подмечено, – согласилась я.

– Как сказала мама, нужно просто выбрать книгу, которую ты настолько ненавидишь, что готова вырезать из нее внутренности, – сказала Мисти.

Все засмеялись.

– Знаете, это даже забавно, – грустно проговорила Честити, когда смех стих. – В июне мне исполнится восемнадцать, так что это мои последние забеги. После этого портал меня не пропустит. Хотя, надо признаться, мне уже надоело это дело. Сколько можно? Да, все было классно, но я счастлива передать эстафету вам, ребята, следующему поколению, так сказать, – она торжественно кивнула компании, и все кивнули в ответ.

Рэд состроил рожицу: