Я делаю мысленную пометку — почитать о празднике на досуге.
— А у вас были какие-то традиции в семьях на этот праздник?
— Ну, у меня особо не было… Отец водил на гуляния, покупал сладости… дом обычно украшают женщины, а их, сама знаешь, не очень у нас много…
— Ясно… — я вдыхаю больше чем нужно, беру паузу больше чем нужно. — Раш… а у тебя?..
Тур, до этого сидевший почти не поднимая глаз, вскидывает на меня их с удивлением — как будто пропустил весь разговор мимо ушей и теперь пытается понять, что от него требуется.
— А… ну… мама вешала звонари… и плела ракум к празднику…
— Ты рос с матерью? — удивляюсь я невольно и тут же жалею о вопросе: лицо тура становится блеклым и невыразительным.
— До пяти лет. Потом ее не стало.
— Мне жаль. Извини.
Он делает вялый жест рукой, Мар следит за ним пристально — и я не до конца понимаю его взгляд. Напряжение и… сочувствие?..
— Ты не обязана следовать традициям наших семей, — говорит он спустя тяжелую паузу, когда я от тоскливого стыда уже покрываюсь пятнами. — Ты можешь придумать что-то свое… или не придумывать вовсе.
— Хорошо… хорошо я… я подумаю. Раш, правда, мне жаль. Еще раз извини.
Он улыбается — тенью той улыбки, что растягивала его лицо и делала похожим на волчье. Но в этой улыбке тепла больше, чем я ощущала от него за все это время.
— Ничего. Это было очень давно.
— Выглядишь лучше.
— … спасибо.
Не знай я Гриду достаточно хорошо, решила бы: издевается. Не могу я хорошо выглядеть на третий день цикла. Но Грида имеет в виду другое, уйримы в принципе внешность воспринимают сквозь призму энергетического фона. Один и тот же человек для них может выглядеть абсолютно по-разному в разные дни. Узнавать же они привыкают по совокупности других признаков: вибрация голоса, поступь шагов, манера речи и другие, не очень мне ясные…
— Скажи, на праздник Отчего огня плетут особенные ракум?
Она понимающе подхватывает смену темы.
— Не обязательно. Их делают по своему усмотрению — на удачу, на крепкое здоровье, на долголетие… просто на праздник их приносят в храмы, и там жрецы освящают их. Так обычное украшение становится оберегом.