– И всё же почему так много? – Элезарет устала сидеть на лошади и спешилась. Она подошла к настоятельнице в надежде, что та будет смелее, если не смотреть на неё сверху вниз.
– Хранители не дают имена подкидышам или тем, кого поймали на воровстве. Их не волнует, что раз мать отдала ребёнка в приют, потому что дитя нечем кормить, то и увезти его за Шёлковое море и наречь там ей тем более не по силам. А иногда ребёнок вынужден красть, чтобы не умереть от голода.
«Так и скажи, что хранители – сволочи», – подумала Элезарет с горечью. Несправедливо было, что матери не могли давать имена детям под ветвями и женщинам приходилось уповать на волю мужей. Она шептала другое имя для Севира, умоляла богиню принять его. Но ничего не вышло. Имя дал Стефан. Он тянул несколько лет, ждал хорошего дня. Их было множество, но только появление в городе бесценной стало достаточно весомым знаком для Стефана.
– Говорят, – вдруг пискнула одна из сирот, девочка лет семи, – это потому, что на одну часть Ародана смотрит светлый лик, а на другую тёмный. Поэтому у нас имена дают папы, а где-то – мамы.
– Тихо! – шикнула на неё настоятельница. – Простите её, моя рейна.
– Ничего, – сказала Элезарет и бросила через плечо советнику: – Я хочу, чтобы к вечеру все дети были одеты и обуты. И накормлены.
Она приблизилась к настоятельнице и взяла её за руки.
– Я поговорю с хранителями веры, – шепнула она, чтобы дети не услышали. Незачем было давать им надежду. – Возможно, мои слова убедят их стать… более благосклонными.
– Спасибо, моя рейна, – бесцветным голосом отозвалась настоятельница. Она тоже прекрасно понимала, что хранители скорее удавятся, чем начнут раздавать имена всем подряд. По их мнению, имя полагалось заслужить.
Элезарет села в седло и попрощалась с детьми. Сироты бежали за ней до конца улицы, где отстали, когда Элезарет заставила лошадь перейти на рысь. Рейна направилась к храму. На сегодня была запланирована ещё одна встреча.
На этот раз отрицатель ждал у белолистного дуба. У Элезарет каждый раз сжималось сердце, когда она видела дар Сенриха. Дерево жило и крепло, а её сын – нет.
– Говорят, вы сегодня вышли к людям, рейна Элезарет? – произнёс мужчина, чуть улыбнувшись. Облачённый в одежды хранителя, отрицатель ничем не отличался от служителей храма.
– Есть новости? – спросила Элезарет. Она уже привыкла, что этот человек был не в состоянии перейти сразу к делу.
– Мои люди преследуют его. Последний раз его заметили на границе с четвёртой ветвью.
– Он не так далеко ушёл, – с укором сказала Элезарет. Она почему-то была уверена, что Ренфел скрывается если не на краю света, то под другой ветвью.
– Значит, то, что он ищет, находится здесь. Он как лис: ходит кругами, пытаясь нас запутать. Но рано или поздно он попадётся.
– Он нужен живым, вы помните? – строго напомнила Элезарет. Отрицатель поднял руки в примирительном жесте и кивнул. – По крайней мере, пока мы не узнаем всё, что нужно.
Она хотела добавить, что зверя можно убить, но вовремя отмела эту мысль. Отрицатели не посмели бы навредить дару богини. Разве что чужими руками.
– Что с моим сыном?
Ни Севир, ни уж тем более Стефан не посчитали нужным отправить весточку. Где они и как добрались, Элезарет не знала.