– Какая же ты ещё маленькая. – Шор закатил глаза и сел. – Во-первых, иногда тут устраивают обыски. Если находят воду – добавляют один день к знаку. Во-вторых, при малейшем подозрении на бунт отрицатели закрывают храм. Если они увидят, что люди массово помогают друг другу, чего я, если честно, вообразить не могу, отрицатели закроют храм. И весь город вымрет от жажды.
– Откуда ты знаешь? Кто тебе рассказал?
– Уже неважно. У него не было имени, – отрезал Шор и устало потёр переносицу. – Ты видела скелеты в домах? Это бунтовщики. Отрицатели полагают, что за бунт тела казнённых навсегда должны остаться в эль-Туне. Местные их не трогают, считают, что на костях проклятие.
У Лики мурашки побежали по спине. Вот почему на неё косились, когда она собирала воду в череп.
– А если ночью незаметно пробраться в храм и перебить всех отрицателей?
– Тогда через месяц здесь будет армия. Забудь. Не мучай ни себя, ни меня. Я понимаю, как сильно ты хочешь сбежать.
– Должен же быть способ!
– Пара горбачей, карта, запас воды и еды на месяц – и можно в путь.
Лика едва удержалась, чтобы не ткнуть Шора в бок.
– А твой дар? Ты открывал свою шкатулку?
– Нет!
– Может, попробуем?
И почему она раньше об этом не подумала?
Но Шор почему-то изменился в лице и отпрянул.
– Ни за что!
– Но почему? Дар мог бы помочь!
– Забудь про дары! И про богиню! И не вздумай доставать свою шкатулку! Даже не пытайся её открыть!
– Я и не могу её достать, – хмуро отозвалась Лика.
Шор осёкся и отвернулся. Лика заметила, каким безумным сделался его взгляд и как будто… виноватым?
– Или могу? Шор? Шор!