– Он под первой ветвью. И мне стало известно, что Стефан намерен позвать в Илассет бесценного.
– Он мне ничего не говорил. – Элезарет нахмурилась. Стефан не стал бы скрывать от неё эту информацию. Какой смысл? Даже будь она против, он бы её не послушал. Хотя, может, поэтому и не сказал, что не посчитал нужным? В любом случае всё выяснится лишь тогда, когда он вернётся. – Что ж, он хочет дать Сирору второй шанс.
– А вы этого хотите? – Отрицатель посмотрел на неё и обворожительно улыбнулся.
«Он, что, заигрывает со мной»?
– Я желаю для сына лучшего, – сухо ответила Элезарет, нервно оглянувшись. Беседовать в укромной нише было куда комфортнее, чем на открытом месте. Не покидало ощущение, что за ними наблюдают все послушницы храма.
– Элезарет, – отрицатель бесцеремонно взял её за руки и поднёс их к своему лицу, – со мной вы можете быть откровенны. Вы меньше всего на свете хотите, чтобы судьбу вашего сына решал бесценный. Вы не хотите, чтобы трагедия повторилась.
– Как ты смеешь ко мне прикасаться! – зашипела Элезарет и попыталась вырваться, но отрицатель подошёл ближе, и не подумав отпустить. Опешив, она задохнулась от возмущения и не нашла слов.
– Вы можете предотвратить это. Поговорите с мужем, и ни один бесценный не приблизится к вашим детям.
– Стефан меня не послушает!
– А вы ему прикажите. У вас есть сила, которая однажды отняла возлюбленного, но эта же сила способна защитить ваших детей.
Элезарет испуганно взглянула на отрицателя. На глазах сами собой выступили злые слёзы.
– Откуда, проклятые небеса, ты знаешь об этом? – жалко прошептала она. Руки задрожали.
– Люди нашего круга верят, что бесценные вмешиваются в естественный порядок вещей. Каждый раз, когда бесценный открывает чью-то шкатулку, мы рано или поздно узнаём об этом. И обо всех последствиях этих чудовищных действий. Я понимаю твою боль, Элезарет. Я всю жизнь посвятил борьбе с властью бесценных.
– Отпусти. Немедленно.
Он послушался и спрятал руки в мантии. Элезарет тяжело дышала и с гневом смотрела на мужчину.
– Я была против. Но я была обещана лорду, и мою шкатулку требовали открыть все: родители, советники. Я считала, что это преждевременно. – Элезарет опустила голову. – Никто не понял, как работает дар. А лорд решил поздравить меня и поцеловал кольцо. Через минуту он умер, потому что я не знала, как остановить… это. У меня дар от тёмного лика богини. И его могло не быть, если бы… если бы…
Отрицатель с сочувствием покачал головой, дав рейне выговориться.
– И вот что интересно, – продолжила Элезарет, – о том, как действует мой дар, знали всего четыре человека. Я, мой покойный жених, который на себе испытал действие дара, хранитель, к которому я пошла на исповедь, и нищий мужчина, на котором я испытала дар во второй раз. И поскольку он не выжил, я спрошу: как давно отрицатели вытесняют служителей из храмов и заменяют своими людьми?
– Что? – он изобразил довольно искреннее удивление. Актёр из отрицателя вышел бы замечательный.
– Ты знал о моём даре, когда мы встретились в храме в первый раз, – пояснила Элезарет. – Мне тогда всё стало ясно, но не осталось времени что-то решать. Потом случилось изгнание отца Лорала и исчезновение бесценной. И вот мы стоим посреди храма, никак не скрываясь, у всех на виду и обсуждаем использование моего дара на правителе Илассета. А ведь для всего мира моя жемчужина бесполезна: я позаботилась о том, чтобы никто не узнал, как она действует. Так что отвечай на вопрос, или прикажу перевернуть тут всё вверх дном, а с тобой мы побеседуем так же, как с лордом Ренфелом. И назови своё имя! Мне надоело обращаться к тебе как к безымянному.